Не добившись толку, Саблуков вечером отправляется во дворец, чтобы поговорить с шефом своего полка и выяснить положение. У дверей апартаментов Константина оказывается камер-лакей Павла, не желающий пропустить полковника. Саблуков требует вызова другого лакея, кого-то из тех, кто постоянно служит Константину и хорошо знает в лицо Саблукова. Но и другой лакей отказывается на этот раз пропустить полковника.
— Да вы что здесь, все с ума сошли сегодня?! — кричит рассерженный Саблуков и, оттолкнув обоих лакеев, силой пробивается в комнату великого князя Константина.
Но расспросить «начальство» не удается. В комнате Константина — великий князь Александр. У него вид «испуганно крадущегося зайца», — пишет в своих записках Саблуков. Полковник еще не успел сделать своему шефу доклад, как вдруг неожиданно открылась дверь и в комнату как привидение, вошел император.
В тот день ему не сидится в своих комнатах. Он бродит из одной части дворца в другую.
«Император, — описывает Саблуков, — появился в сапогах со шпорами, со шляпой в одной руке и с палкою в другой. Торжественно, прямо, не сгибаясь, как на параде, он направился прямо к нам. Константин словно окаменел на месте и имел такой вид, как будто стоит безоружный перед медведем. Александр сразу убежал в свою комнату».
Павел стоит молча. Саблуков рапортует ему о состоянии полка.
— Ты дежурный? — спрашивает государь.
— Так точно, ваше императорское величество!
Государь, не сказав ни слова великому князю Константину, выходит из комнаты. Константин стоит без движения.
Только через несколько минут, когда издали послышался скрип другой двери, доказывающий, что государь уже ушел, Александр «снова вполз в комнату, словно ластящийся пойнтер».
— Ну, брат, что ты на это скажешь? — спрашивает Александр Константина.
Больше всего оба брата удивлены, что Саблуков не испугался Павла.
— Неужели вы действительно не боитесь? — спрашивает его Александр.
По приказанию шефа своего полка Саблуков уходит домой. Но в тот же вечер, в три четверти десятого, к Саблукову является фельдфебель от государя:
— Его императорское величество немедленно требует вас во дворец.
Саблуков испуган и встревожен до крайности.
Оказывается, Павел вызвал его, чтобы поручить ему лично охрану дворца в этот день. Но граф Пален знает, что Саблуков любит Павла, знает, что присутствие Саблукова и его отряда может явиться серьезной помехой делу, и уже принял свои меры. Когда поздно вечером Павел переспросил графа Палена, может ли он, Павел, поручиться, что ничего не угрожает его безопасности, Пален ответил:
— Все благополучно, ваше величество. Все меры приняты. Но я не могу ни за что поручиться, если вы оставите в карауле этих якобинцев.
Якобинцами Пален назвал солдат саблуковского отряда.
В 16 минут одиннадцатого Павел со своим шпицем встречает экстренно вызванного Саблукова.
— Вы якобинец! — кричит ему Павел. — Весь ваш полк якобинский!
— Не говорю о себе, но относительно полка ваше величество заблуждается, — ответил Саблуков.
Но Павел его не слушает.
— Я лучше знаю. Ваш караул должен немедленно удалиться.
— Слушаю, ваше величество. Налево, кругом, марш! — командует Саблуков.
Позади государя стоит Уваров. Он, по запискам Саблукова, «стоит с глупым лицом и улыбается».
Саблуков не прав. Уваров вовсе не так глуп. Он улыбается не случайно. Он видит, что Пален добился своего. Он видит, что по личному приказу Павла удаляется именно тот караул, который только бы и мог спасти жизнь императора. Не случайно улыбается Уваров…
Саблуков уходит домой. Он растерян, смущен и ничего не может понять. В час ночи фельдъегерь Константина привезет ему собственноручную записку великого князя, написанную торопливо и в сильном волнении: «Как можно скорее соберите полк. Верхом и в полном вооружении. Прикажите хорошенько зарядить ружья и пистолеты».
Крайне пораженный, Саблуков немедленно исполнит приказ своего шефа, но поспешит послать извещение об этом и своему отцу с просьбой объяснить, в чем дело, посоветовать, что делать. Через три часа будет получено известие о наступлении нового царствования и делать что бы то ни было будет уже поздно.