Скромница Жаклин Лоусон скакала и извивалась на мне так усердно и профессионально, что я вполне мог бы похвалить её вслух. Её стоны моментами казались слишком громкими, и я постоянно затыкал ей рот ладонью, почти до боли надавливая на губы
и мне это чертовски нравилось.
Я с силой прижимал её руки к кровати, толкаясь в её вагину, а она двигалась подо мной так, словно хотела вырваться, наверное, потому что я был немного груб. И тогда я сжимал тонкие запястья с ещё большей силой
представляя, как они с хрустом ломаются прямо в моих ладонях.
Надо же, эти мысли – что-то новенькое… Нечто возбуждающее.
Когда же я с глухим рыком кончил в неё, наслаждаясь мощным взрывом удовольствия в голове, сил у нас обоих уже почти не осталось. Дыхание девочки сбилось, а из вагины вырывались остатки моей спермы.
Я встал, натянул штаны и повернулся к зеркалу, стараясь привести в порядок растрепавшиеся светлые волосы.
– Энтони… – прошептала Жаклин, часто дыша.
Она встала, по-прежнему голая, и даже умудрилась потянуться ко мне, чтобы дотронуться губами до моей щеки, но я легко перехватил её тощую руку.
– Ты свободна, – бросил я. – Никаких больше чёртовых поцелуев на сегодня.
Она удивлённо похлопала ресницами и растерянно перевела взгляд на мою руку, продолжавшую крепко держать её тонкое запястье. Затем отошла и, будто стесняясь, закуталась в одеяло, закрыв мне обзор на свою грудь с набухшими розовыми сосками.
– И что это значит? – спросила Жаклин. – Как это «свободна» и «никаких поцелуев»?
– То и значит. – Стоя у зеркала, я вновь посмотрел на своё отражение и заметил пару царапин, оставленных её коготками, на своём торсе. Издевательски я добавил: – Поцелуи будут только после свадьбы.
– Энтони, я…
– Тебе пора идти.
Я вытащил свежую белую рубашку из шкафа в гардеробной.
Девочка пару минут ещё постояла возле кровати, окутанная в моё одеяло, и я даже увидел, как она вроде бы прослезилась, глубоко оскорблённая моим поступком.
– Только не в моей спальне, – раздражённо кинул я. – Иди хныкать у себя дома. – И издевательски я ещё добавил: – Или в плечо своего папаши.
Я прекрасно знал, что она ни за что не расскажет о том, что случилось между нами, своим родителям. Всю свою жизнь Жаклин играла роль всемирной скромницы, чуть ли не монашки, и точно не собиралась портить свою репутацию из-за секса со мной. Ей просто было бы стыдно в таком признаться. Вот поэтому я был уверен в себе и не прочь запихать член ей в глотку без последствий для себя.
И именно по этой причине я был спокоен, когда выставлял её за дверь, а сам направился в душ, чтобы смыть с себя её прикосновения.
Когда же я, полностью обновлённый, спустился на первый этаж, наши чёртовы гости уже собирались обратно в свой роскошный особняк с видом на Собор Святого Павла. Отовсюду раздавались чмоканья в щёки и дружелюбные тошнотворные прощания, и только Жаклин стояла и натянуто улыбалась моим родителям, хотя взгляд её говорил совсем о другом. Она глянула на меня с таким жалким видом, что удовлетворение во мне лишь ещё больше разрослось.
– Увидимся ещё, – произносила моя мать, обнимая на прощанье миссис Лоусон. – Через месяц, дай Бог, вернёмся.
– Удачи вам в вашей поездке в Нью-Йорк, – сказал мистер Лоусон, пожимая руку моему отцу. – Надеюсь, сделка пройдёт удачно.
– А иначе и быть не может, – ответил в ответ тот.
А я стоял, изображая искреннее дружелюбие, только одним чудом не переходившее на амикошонство.
И вскоре гости исчезли из вестибюля, вышли во двор, обветриваемые со всех сторон прохладой весеннего дыхания, и наконец сели в свой автомобиль, который затем быстро унесло восвояси.
Я наконец смог вновь вернуться в дом и сесть за стол, чтобы немного освежиться после бурного проглатывания удовольствия.
– Принесите мне красного вина, – обратился я к горничной, и та кивнула, двигаясь к двери.
К слову, я не запомнил ни одного имени.
Обычно мне приходилось отличать наших горничных лишь по цвету волос или каким-то другим приметам вроде родинки на носу, косых глаз или больших ушей. Но в большинстве своём они всё же были похожи друг на друга как капли чёртовой воды, поэтому я не нашёл варианта лучше, чем просто проигнорировать то, что у них всех есть имена.
Родители вернулись в гостиную и первым делом поинтересовались тем, как мы с Жаклин провели время, о чём разговаривали и есть ли какие-то продвижения в наших отношениях. Внутри мой голос с ухмылкой отвечал, что я был доволен тем, как она крутилась на моей кровати, но вслух ответил: