- Ладно, действительно.
И сам усаживается рядом, приобнимая за плечи:
- Маш, ты знаешь, я вот вчера спал…. Если это можно назвать сном – вот, я как глаза закрою…
Он жмурится:
- У меня эти инвесторы с презентацией перед глазами… Вот, как кувалдой по голове. Я… Етит е…
Отпустив меня, он всплескивает руками, а потом вновь приобнимает, отворачиваясь. Очень эмоционально у него это получилось. Вздохнув, грустно усмехаюсь:
- Николай Петрович, ну, можете мне не рассказывать, я вашу импульсивность знаю.
Потом добавляю, глядя с легкой улыбкой:
- Не так все страшно, как есть на самом деле.
Федотов тут же соскакивает со стола и в его глазах плещется надежда:
- Ты готова?
- Да. Я слегка поменяла концепцию доклада и теперь уверена в результате.
Оперевшись локтем на спинку своего кресла, Федотов решительно встряхивает головой:
- Колись!
***
Ровно в 10.00 Федотов ведет меня в зал заседаний, распахивает дверь и объявляет гостевой публике:
- Еще раз добрый день. И позвольте вам представить…Э-э-э… Мария Филатова, наш новый проект-директор, правая рука так сказать, известного вам Романа Даниловича Сереброва. Сам он, к сожалению, сегодня не сможет присутствовать по болезни.
Не обращая внимание на шушуканье присутствующих сотрудников нашей фирмы, сразу начинаю подготовку к показу и прошу Мягкову:
- Валь, подключи, пожалуйста, комп.
Слышу краем уха, как один из инвесторов, начинает зудеть:
- Николай Петрович, может быть, мы зря собрались без господина Сереброва?
Это надо пресечь. Пусть задает свои дурацкие вопросы после презентации.
- Здесь… Э-э-э… Здесь я представляю его интересы. Ну что, начнем? Стась, закрой, пожалуйста, жалюзи.
Федотов шипит:
- Станислава, жалюзи!
Та чего-то бурчит недовольно, но я не прислушиваюсь. Неожиданно натыкаюсь на взгляд Пригожина. В нем что-то такое, что на секунду останавливает меня.
- Сергей, что-то не так?
Он отрицательно мотает головой, а Федотов кричит через зал:
- Настя! Настя, дверь!
Я обвожу присутствующих уверенным взглядом и начинаю:
- И так, фирма «Ресайнс». Перед вами развернутый бизнес-план, далее мы обсудим новую концепцию, ее целевые группы и смету инвестиций.
***
Через два часа я с триумфом выхожу из зала. Да что я, все довольны до пузырей, особенно Петрович. Я иду позади, отдуваясь и нервно застегивая пиджак, слушая восторженный голос Федотова, разносящийся по холлу офиса:
- Всем большое спасибо, господа.
Ему вторит довольный голос одного из инвесторов:
- Господами мы были два часа назад, а теперь партнеры. Так сказать, в одной подводной лодке…. Вы знаете, я должен признаться, что когда мы шли к вам, у нас было масса вопросов. Но выслушав до конца вашего очаровательного докладчика, не осталось ни одного.
Стужев тут же вставляет свои три копейки:
- Ну, я думаю, что это заслуга всего коллектива.
Коллектива, коллектива, мог бы и меня похвалить.
- Безусловно, у вас прекрасная команда. Где вы ее откопали?
Петрович рад похвастаться и пошутить:
- Вы знаете, у меня есть волшебная лопата, но я ее никому не показываю. Это специфика нашей профессии.
Козлов подхватывает:
- Правильно делаете, а если показывать, то только иногда партнерам.
Счастливый шеф объявляет долгожданный фуршет:
- А чтобы наше плавание было успешным, всех приглашаю в бар. Прошу!
- Замечательно.
Пока все заходят в подошедший лифт, начальник вдруг оборачивается ко мне:
- А ты к нам присоединишься?
Пьянка? У меня проблем выше крыши и полная прострация, как их решать.
- Не, я не могу.
Федотов настаивает:
– Есть вещи, которые надо делать через не могу. Ты теперь однозначно на новой должности и это надо обмыть тоже.
Спорить с ним не хочется. Оглядываюсь на Пригожина, он топчется сзади, отсекая путь к отступлению.
- Если только на пять минут, - говорю я неуверенно и захожу в лифт.
***
Скоро мы все уже в «Бистро», где накрыт большой общий стол. В руках бокалы. Я тоже плескаю себе коньяку. Петрович берет на себя обязанности тамады:
- Друзья у меня тост. Хочу всем нам пожелать здоровья. И хочу пожелать нам везенья, потому что на «Титанике» здоровья было много, а удачи мало.
Козлов бубнит:
- Грамотно.
Федотов продолжает:
- Да, заряжай! А теперь слушай мою команду. Правым бортом бронебойным… Пли!
- Ур-ра!
Все тянут друг другу бокалы, в радостном желании зафиксировать восторг победы чоканием. Я опрокидываю в себя еще одну стопку с коньяком. Подвыпивший Козлов, рядом со мной, путано пытается перекричать музыку:
- Мария. Скажу честно - я редко могу слушать женщину более двух часов… Ха-ха… Все – таки, вам это удалось.
- Спасибо, я старался.
- Что ты делал?
- Старалась.
- А-а-а.
Пытаюсь уйти в толпу и натыкаюсь на Сашка Стужева. Тот поднимает бокал:
- Да, действительно, это было феерично. Мы с Романом Даниловичем взбивали эту сметану целый год - и тут появляешься ты, и снимаешь все сливки. По-моему, это несправедливо.
Вот суслик. Сметану он со мной взбивал. Ведра ты подносил, да отмылки отмывал, а не взбивал. Мне неприятен его наезд, и я пытаюсь Стужева отшить:
- Ты смотри аккуратней, а то язва откроется на нервной почве.
- Чего?
- Ничего.
Обхожу его и протискиваюсь ближе к столу, где опять пью. Федотов снова берет слово:
- Я вам скажу, что еще одно такое утро я бы не пережил. Марксисты – ленинисты, как говорят англичане - самое красивое в футболе, это счет. Так что сегодня – все! Бухаем. Я прощаю… А, нет, угощаю!... Ну, надо же, я своему коллективу говорю «бухаем». Еперный театр, сегодня действительно исторический день.
Сашок вопит:
- Николай Петрович, давайте за вас, мы вас обожаем. Урра-а-а!
Среди шума и криков я пытаюсь дозвониться Светлане. Дорохина отвечает:
- Да, Маш.
- Выручай, слушай, мне триндец.
Еще полчаса и я уже буду ни на что не способен. Только пьянствовать дальше. Ною в трубку:
- Светочка, родная, сделай что-нибудь, пожалуйста, а? Забери меня отсюда.
- Маш, я не могу тебя забрать – я на работе.
- А я в заднице!
- Все Маш, не могу говорить, я тебе перезвоню.
Тащусь назад к столу и наливаю себе еще коньяку. Неподалеку топчется Пригожин с трубкой у уха. Невольно слышу его слова:
- Я же тебе сказал - у нас сегодня пре-зен-та-ция. Да, скоро буду. Я тебя тоже люблю. Все котенок, пока, давай.
Это он с дочкой так нежно воркует? Или подружку себе нашел? У всех приятные дела, один я, урод недоделанный. Изобилие выпитой жидкости начинает сказываться, хочется в туалет. Вздыхаю и начинаю потихоньку пробираться к выходу.
- Извини, братан.
Не успеваю пройти и двух шагов, как слышу рядом голос Пригожина и останавливаюсь.
- Маш! Ты как?
Это он мне?
- Никак.
- Трудный день?
- Не то слово, Серега.
В моей окосевшей голове уже полный раздрай. А ведь шел с определенной целью.
- Ладно, не парься.
Потом концентрируюсь на поставленной задаче:
- Пойду, отолью…
У дверей туалета сталкиваюсь с выходящим мужиком, и мы переминаемся друг перед другом. Я тороплю:
- Ну, чего встал как баран. Давай бей копытом, туда или сюда.
Это придает ему решимости, и он, наконец, отступает в сторону. Я прохожу внутрь, отрываю бумажное полотенце и, подойдя к раковине с зеркалом, промокаю вспотевший лоб и шею. В отражении ряд стоящих у писсуаров мужиков дружно поворачивает головы в мою сторону. Нет, чтобы по быстрее сделать дело и освободить место… Тут очередь уже. Я поворачиваюсь к ним лицом и спрашиваю у ближайшего:
- А чего это ты голубец уставился-то. Вам гей - парады запретили, вы теперь здесь тусуетесь?
Шарю рукой в поисках ширинки и не нахожу. Блин, я же в бабских брюках. Совсем мозги плывут.