— Бери. На голодный желудок плохо думается, — я улыбнулась. До чего же она забавная. Так часто мечтала похудеть, сбросив лишние килограмм, которые по её словам обступили со всех сторон, и в тоже время ела всякую ерунду, наподобие этих чипсов. — Ну, что, чем будем заниматься?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Наверное, как обычно, слушать местных певцов.
— Надоели. — недовольно фыркнула подруга. И о чем-то задумалась. — А давай, на дискотеку?
— Ты, конечно, пошутила? — скептически заметила я.
— Нет. Я вполне серьёзно, — протянула Зоя и мечтательно заулыбалась, — потанцуем, развеемся. Надоело уже сидеть. Всю молодость просидим.
— Ну, нет, — запротестовала я, — ещё на дискотеки не ходили. Там же одни малолетки собираются.
— Ну, не скажи. Я, когда сюда шла, одним глазом заглянула в сторону клуба. И ты не поверишь. Там такие тачки стоят, что нам и не снилось. А может там нас судьба дожидается? — я не могла разделить с подругой её энтузиазма. Мне совсем не хотелось идти в это шумное место, где собирались одни четырнадцатилетние подростки. Поэтому, покачав головой, решила настоять на своём.
— Нет, Зой. Если хочешь, пошли погуляем. Но в клуб я не пойду.
— Скучная ты, Алька. — надулась подруга в ответ.
— Не скучная, просто мне это не интересно.
Ответила и задумалась. А что если и, правда, скучная? Может, в этом причина того, что Алексей пропал. Вот что ему со мной ловить? Обычная деревенская девчонка, которая даже в моде не соображает, наряжаясь в бесформенные дырявые джинсы, на которые настоящие леди никогда не посмотрят. Я ведь совсем ничего не знаю о том мире, в котором он живёт. О чем ему со мной говорить? О цыплятах и курицах? Или об очередном запое дяди Миши? Чем больше я думала о нас, тем больше понимала, что слишком велика пропасть между нами. И, наверное, всё-таки к лучшему, что он не появляется, не пишет и не звонит.
— Привет, Аль, — от мыслей меня оторвал подошедший к нам Костян.
— Привет, — грустно улыбнулась я, вспомнив о Роме.
— Что там Ромыч? Давно писал? Как он там? — я знала, что они редко списываются. Поэтому старалась каждый раз при встрече передавать от друга привет.
— Неделю назад писал. Привет передавал. — соврала я. Но угрызения совести не почувствовала. Прекрасно зная, что Рома за это только спасибо скажет. — Служит. Очень, пишет, по всем соскучился.
— Я тоже, — почти про себя ответил Костян и сел рядом со мной.
Он был не из местных. Приезжий. Лет пять, как жил в нашей деревне. И за это время кроме Ромы друзей не завёл. Сторонился общения и людей. Любил одиночество и свободу. Я часто называла его "отшельником". Он знал об этом и не обижался.
— Ещё год, — также тихо отозвалась я, прекрасно понимая его чувства. Этот год был трудным для нас всех, потому что никогда прежде мы не расставались.
— Ну, всё. С меня хватит, — подала голос Зоя и вскочила на ноги, — да, сколько можно: Рома, Рома, Ромочка, — передразнила нас подруга и, сложив руки на груди, серьёзно добавила, — Вы просто на нем помешались. — никогда не понимала чувств подруги. За что она ненавидела Рому. Что он сделал такого, чем заслужил не любовь. Она всегда относилась к нему свысока, из-за чего Роме приходилось отвечать тем же. Покрутив у виска пальцем, подруга дала понять, что мы сошли с ума. — Все разговоры только о нём.
— А тебе-то что с того? — сквозь зубы процедил Костян, одарив Зою недовольным взглядом.
— Ты смотри, как он заговорил. — не унималась подруга, — с тобой вообще не разговаривали. Так что сиди и помалкивай.
— Зоя, — прикрикнула я, понимая, что подруга может наговорить много лишнего.
— Что Зоя? — обиженно отозвалась она. — Я просто сказала правду. Только вы так ослеплены этим своим кощеем, что не видите очевидного.
Отвернувшись от нас, Зоя села на траву и, склонив голову, замолчала. Только сейчас ко мне пришла мысль, что возможно она просто ревновала меня к Роме, не желая делить нашу дружбу ещё с кем-то.
Я посмотрела на Костю извиняющимся взглядом, а он, махнув рукой, встал и, бросил:
— Я лучше пойду, — отошёл на своё прежнее место под соседнее дерево. Проводив его взглядом, я подошла к подруге и, сев рядом, обняла за плечи.
— Зо-ой, — жалобно протянула я, — ну, не сердись. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
Для пущей убедительности поцеловала подругу в щеку, а она, закатив глаза, выдохнула:
— Да, знаю-знаю. Просто надоело, что все наши встречи сводятся к разговору о том, как ты скучаешь по своему Ромке.
— Ромке? — меня, как молнией, пронзило. Обернувшись на знакомый голос, я не поверила своим глазам. Сзади нас стоял Алексей. Он смотрел на меня так, словно видел душу, которая забилась внутри, как птица в клетке. Смотрел долго. Не отрываясь. А я, совсем забыв про смущение, отвечала на его взгляд своим: удивленным и взволнованным.