— Да, что ты завелась? — в сердцах крикнула я, — С чего ему такое говорить? Подруга и друг, в конце концов, разные вещи.
— Нет, подруга. Это одно и то же, просто твоё с ним общение заставляет думать иначе. Ты, сама того не замечая, отдаляешься не только от Ромки, но и от меня. — Подруга взяла со стола конверт и покрутила его в руках. — Поэтому, если завтра ты скажешь: "Прости, но Леша попросил, чтобы ты мне больше не звонила", я не удивлюсь. Потому что так оно и будет.
— Нет, этого просто не может быть, — хватаясь за голову, простонала я. — Я пришла не ругаться. А поделиться наболевшим. Но ты невыносима.
— Это я невыносима? — повысив голос, подруга подскочила со стула. — Да я места себе не находила, пока ты занималась ерундой. Голодом она себя морила. Ради чего, Аль? Ради того, чтобы вернуть мужчину?
Не ожидала я от подруги таких слов. В какой-то момент я перестала её понимать. Казалось, что разговариваем на разных языках. Тяжело дыша и сведя брови к переносице, Зоя смотрела на меня так, словно готова была выжечь дыру на моём лице или спалить дотла.
— А может ты просто завидуешь, — не задумываясь, озвучила я пришедшую мысль вслух. — Нет, правда. Ты ведь всегда мечтала хорошо жить. Чтобы муж с квартирой и деньгами. Подарки, бриллианты, рестораны. А тут бац. И подруге везёт больше, чем тебе. Может быть именно в этом причина твоей неприязни?
— Нет, ну, это уже слишком. — закатив глаза в потолок, Зоя отвернулась к окну. Но лишь на мгновение. А потом снова вернула свой взгляд ко мне и сказала, — Знаешь, что. Уходи, давай. Мы и без твоей дружбы проживем, чтобы впредь не было повода для зависти.
Ничего не ответив, я выскочила из дома, а потом и за калитку. И только, оказавшись, за пределами видимости подруги, заплакала, пряча лицо в ладонях. Это ж надо такому случиться. За какие-то пару часов умудрилась поругаться не только с мамой, но и с подругой. Страшно было подумать, чем закончится день. Почувствовав себя сломленной, разбитой, никому не нужной, достала из кармана телефон, набрала короткое сообщение: "Забери меня отсюда. Я больше так не могу." и отправила его Алексею. А потом пошла, куда глаза глядят, и опомнилась лишь тогда, когда почувствовала яблочный аромат цветов, которыми было усеяно невероятной белизны поле. Ромашки. Когда-то любимые цветы. Непривередливые. Простые. С душой нараспашку. Как прежняя я. Сейчас от той Али ничего не осталось. Разве что любовь к цветам. Но даже здесь, сменив вкусы, я стала отдавать предпочтение — розам, которые покорили моё сердце своей величественной красотой и опасностью, затаившейся на кончике шипа.
Окинув поле грустным взглядом, я попрощалась с Ромой. Попрощалась с прежней жизнью. Решив для себя, что не отступлю от выбранного пути. И положа руку на сердце, поклялась перед многотысячной армией белых ромашек, что всегда буду любить Алексея и никому не позволю нас разлучить. Какие бы преграды не встретились на нашем пути, мы всегда будем вместе. И в горе. И в радости. И в мелочах. И в целом. Потому что люди, которые любят друг друга, всегда должны оставаться вместе. Несмотря ни на что.
Глава 9
Три месяца спустя
— Я самая счастливая на свете, — заливаясь смехом, повторяла я, пока Алексей ненасытно покрывал мои обнажённые плечи поцелуями.
— Хочу тебя, моя сладкая женушка. Хочу поскорее сорвать это чёртово платье с прекрасного тела и любить до беспамятства.
Алексей сказал — Алексей сделал. Взявшись за лиф свадебного платья, он развёл руки в стороны и корсет затрещал по швам, обнажая маленькую грудь. Запрокинув голову назад, я вновь залилась громким смехом, выгибаясь навстречу любимым губам. За прошедшие три месяца успела привыкнуть к немного грубым Лешиным ласкам, найдя в них свою прелесть. Мой мужчина любил быстрый ритм, укусы, громкие крики, звонкие шлепки по ягодицам и я чувствовала себя обязанной любить то же самое, чтобы приносить ему удовольствие. Чтобы он чувствовал себя насытившимся и удовлетворённым. И чтобы после сумасшедшей страсти раз за разом видеть в его глазах неугасающее желание повторить.
Прикусывая мою грудь зубами, и сминая её в руках, Алексей наслаждался моим смехом, который постепенно стал переходить в хриплые стоны. Смотря на меня исподлобья, он ждал, когда я начну выкрикивать его имя. Это было обязательным условием, которое он поставил сразу, как я к нему переехала. Еще он просил говорить о том, как мне хорошо рядом с ним и как я не хочу, чтобы это заканчивалось. Поначалу, смущаясь, я не могла выдавить из себя и слова, но постепенно это стало входить в привычку, и уже к сегодняшнему дню вовсю стонала его именем и молила не останавливаться.