Девушка вспоминала пережитый ужас со слезами на глазах. Чтобы хоть немного её успокоить, я подсела ближе и приобняла за плечи. Оля дернулась, но не оттолкнула.
— Наташа не знала, что наша ссора закончится тем, что я на грани жизни и смерти попаду в больницу, где за мою жизнь будет бороться лучший хирург города. Вот только для всех я так и осталась мёртвой. После того, как пришла в себя, Леша упек меня в эту темницу, с которой с тех пор не выпускал. — Оля кинула взгляд в сторону потайной двери и поежилась. — После моей смерти, он заставил Наташу стать проституткой, запугав тем, что свалит мою смерть на неё. Она знала, что если он пообещал, то сделает, поэтому согласилась на все условия, только бы остаться на свободе. Это он рассказал уже спустя время. Ещё сказал, что убьет ее, если попытаюсь сбежать или позвать на помощь. Он связал нас с сестрой по рукам и ногам. Ни у меня, ни у Таши не оставалось выбора, кроме как выполнять его прихоти. Мы согласились быть его жертвами, чтобы просто продолжать жить.
История девушки ужасала. Сравнивая её со своей, понимала, что, если ничего не предприму, то закончу так же. Поэтому дослушав Олю до конца, поведала ей свою историю, которая тоже повергла ее в отчаяние.
— Так девочка у Таши? — спросила она сорвавшимся от слез голосом, когда я наконец-то замолчала. Посмотрев на нее с безнадежной печалью, я кивнула. — Звони ей. Это наш шанс, понимаешь? — Оля подскочила с кожаного дивана, хватая меня за руку. — Позвони ей, скажи, что я жива. Она приедет. Обязательно приедет и привезёт с собой ребёнка. А потом мы сбежим. Настолько далеко, чтобы Леша не смог нас найти.
В голосе Оли было столько надежды, что в какой-то момент, она передалась и мне. Но, когда из трубки послышалось очередное: "абонент не доступен", я снова пала духом, опуская телефон на стол.
— Телефон выключен. Нам не дозвониться.
Но девушка в отличие от меня надежды не потеряла. Схватив трубку, она снова подала его мне и сказала:
— Нам нечего терять. Он уже отнял у нас все. Поэтому мы не можем больше полагаться на судьбу. Давай пиши.
— Что писать? — удивилась я.
— Напиши то, что хотела сказать. Когда сообщение дойдёт, она перезвонит.
Кивнув, я так и сделала. Написала блондинке, что Оля жива и очень хочет с ней встретиться. А когда сообщение отправилось, не выдержала, обняла девушку и расплакалась на её плече. Судьба всё-таки смиловалась надо мной. И послала спасение в виде этой миловидной девушки, которая, как и я, однажды стала жертвой Лешиной любви. И теперь, преследуя свои цели, готова была помочь мне вернуть дочь.
***
На протяжении следующего дня мы обе были, как на иголках. Наташа не перезванивала. От Алексея тоже не было вестей. Не зная, чего ждать от следующей минуты, решили, что будет лучше, если Оля продолжит сидеть в кабинете, а я при первой же новости сама к ней приду. И этот момент настал. Залетев в кабинет, я показала Оле вибрирующий телефон и тут же ответила на звонок:
— Таша…
— Если это какая-то шутка, то советую… — затараторила блондинка, не давая вставить слово.
— Нет. Это не шутка. — всё-таки перебила я, повысив голос. — Оля жива и стоит напротив меня.
— Таша, сестренка, — не выдержав, Оля выхватила из моих рук трубку и заплакала в голос, — прости меня, родная, прости…
Я дала им возможность поговорить. Понимала, что это необходимо. Они должны были друг друга простить. От этого зависел исход нашего побега. Вот только время шло и в любой момент могло случиться не поправимое. Поэтому, показав Оле на часы, я одними губами прошептала "время" и она тут же, сказав сестре, что очень ждёт их встречи, передала мне телефон.
— Таш, — неуверенно заговорила я, услышав в трубке Наташин плач, — послушай меня, вы ещё поговорите. Обязательно поговорите, если ты сейчас же приедешь к нам. Наши жизни в твоих руках. Бери Аврору и приезжай. Уедем туда, где Леша нас не найдет. Ты сможешь быть с сестрой, а я с дочкой. Просто приезжай. — Блондинка продолжала горько плакать, и я, не выдержав, закричала. — Ты слышишь меня?
— Да, — дрожащим голосом ответила она и всхлипнула, — я приеду. Собирайте все необходимое.
Скинув звонок, я посмотрела на Олю, которая стояла чуть в стороне от меня и, обхватив себя руками, дрожала. Её взгляд был задумчив, словно в белокурой голове рождался гениальный план побега. Не выдержав, я спросила: