От его строгого, исполненного упрека взгляда она цепенеет. Жмется. И не потому, что дрожат ноги. Просто ей нужно срочно выйти. Что будет, если она описается — и прямо на его красивый персидский ковер?
— Сара, по-моему, я уже говорил тебе о том, что не одобряю твоей дружбы с Бонни.
— Да я и не дружу с ней. — Она пытается защитить себя. — Почти не вижусь.
— Ее брат — это просто исчадие ада.
Он имеет в виду брата Бонни, четырнадцатилетнего Стива. Сара без ума от него. По глупости рассказала об этом Бонни. Та захихикала: «Слишком поздно. Твоя сестра уже положила на него глаз».
Сара хочет сказать отцу, что не она подбила Мелани на поездку к Бонни. Для Мелани это был предлог увидеться со Стивом. Но она не может выдать сестру. Отец еще больше разозлится. Да и от Мелани достанется. Еще как достанется.
— Сара, ты меня совсем не слушаешь.
Ей вдруг показалось, что она слышит голос отца. Странно, но в нем не было привычной жесткости и упрека. Голос были исполнен участия. Это был голос Берни. Он открыл дверь в вестибюль и придерживал ее, ожидая, пока пройдет Сара. Она же встала как вкопанная в нескольких футах от входа. Как будто кто-то намазал клеем подошвы ее сандалий и она не может двинуться с места.
— Ты только помни, что тебе совсем необязательно идти туда, — тихо произнес Берни.
Она покачала головой.
— Я не об этом. Просто… господи, Берни, ко мне возвращаются…
— Что?
Она безжизненно опустила руки, выдавила из себя улыбку.
— Так, всполохи прошлого.
Берни знал о том, какой мукой были для Сары воспоминания, особенно детские. Уж лучше амнезия…
— Что-то плохое?
— А разве бывает иначе?
На этот раз Фельдман дожидался ее в вестибюле. Завидев Сару и Берни в дверях, он сразу же вскочил с кресла. Судя по выражению лица, для него было неожиданностью появление Сары в обществе приятеля. Который к тому же был когда-то его пациентом. Когда Берни с трудом осваивал учебный курс, у него началась депрессия, и психиатр из клиники, куда он обратился, вознамерился посадить его на транквилизаторы. Берни, памятуя о своем наркотическом прошлом, был до смерти напуган подобной перспективой. И потому решил обратиться за консультацией к авторитетному специалисту. Выбор его пал на доктора Стэнли Фельдмана. Отдавая должное своему бывшему психотерапевту, Сара не могла не признать, что именно Фельдман смог помочь Берни выкарабкаться из криза, не прибегая к медикаментозному лечению.
— Как он? — спросила Сара психиатра, лишь только Фельдман и Берни обменялись сдержанными приветствиями.
— Давай поговорим в ординаторской, — предложил Фельдман. — Берни, может, ты выпьешь пока содовой или что-нибудь еще? Слева по коридору есть кафе. Сара найдет тебя там.
Берни взглянул на Сару.
Она еле заметно кивнула головой, и он отъехал.
Фельдман увлек Сару в противоположном направлении, к Жасминной комнате, где в прошлую пятницу у них произошла стычка. Неужели прошло всего шесть дней? Для Сары они были вечностью.
В комнате с газетой в руках сидел доктор с козлиной бородкой. Встретившись взглядом с Фельдманом, он отложил газету, поднялся и молча вышел.
— Ну?
Фельдман жестом указал ей на освободившееся кресло. Сара послушно села. Фельдман устроился напротив.
— Ну? — настойчиво повторила она. Как она ненавидела эти затяжные многозначительные паузы, которыми так увлекались психиатры. Эти гнусные трюки, именовавшиеся тактикой. Так легче было разговорить пациента. Повысить его нервозность. Чем выше накал эмоций, тем легче работать. Пациент уже не в силах сопротивляться.
Сара мысленно одернула себя: ведь она не пациент. Уже не пациент.
— Сегодня утром твой отец случайно услышал разговор двух медсестер, — бесстрастным тоном произнес Фельдман. — Прозвучало имя Мелани, и, насколько я понял, речь зашла о том, как ужасно то, что с ней произошло. К счастью, подробности не обсуждались. Твой отец пристал к ним с расспросами, они попытались выкрутиться, убедить его в том, что имели в виду вовсе не его дочь Мелани. Но, учитывая характер его заболевания, важнейшим элементом которого является паранойя…
— При чем здесь паранойя? — возразила Сара. — Ведь медсестры просто говорили о его дочери. Отец не параноик.