Улыбка преобразила его лицо. Аллегро словно помолодел — во всяком случае, выражение его лица смягчилось. Он предстал красивым и чертовски желанным — как в ее фантазиях.
— Вы хотите сделать мне предложение? — Теперь он уже широко улыбался, как будто отчетливо сознавал свою привлекательность.
— Нет. Я думаю, вы не слишком подходите для семейной жизни, — ответила она с большей степенью искренности, чем ей хотелось бы. Она сознательно разрушала свои сексуальные фантазии. Понимая, насколько они опасны.
Аллегро был удивлен. Он ожидал грубого выпада в ответ на свою насмешливую реплику. А вышло так, что Сара сама же испугалась разговора на столь щекотливую тему.
— Моя жена тоже так думала. — Он потянулся за своим стаканом.
Не нужно было обладать проницательностью психиатра, чтобы догадаться о том, что алкоголь был сейчас своего рода спасением для Аллегро.
— Думала? Вы говорите в прошедшем времени? Вы что же, расстались? — настойчиво спросила она, отчасти стремясь удовлетворить свое любопытство, а отчасти потому, что всегда предпочитала атакующий стиль разговора.
Аллегро жадно глотнул виски, потом обхватил стакан руками.
— Она умерла.
— Простите.
Аллегро кивнул головой, на лице его еще резче обозначились морщины. Он уставился на жалкие остатки виски в своем стакане.
У Сары возникло ощущение, будто из комнаты вдруг разом выкачали весь воздух.
— Смерть — это ужасно. Какой бы она ни была.
— Да.
— Вы не хотите говорить об этом?
Аллегро медленно потер рукой щетинистый подбородок, поймав себя на том, что тронут ее нежным тоном. Честно говоря, ему не хотелось говорить на эту тему. А может, все-таки хотелось?
От затянувшейся паузы Саре стало неуютно.
— Послушайте, вам вовсе не обязательно…
— Ну, давайте поговорим. Почему бы нет? — Слова вдруг хлынули из него потоком. — Грейс выбросилась из окна своей квартиры, с седьмого этажа. В апреле прошлого года. В то время мы уже были в разводе. Ее только что выписали из психиатрической клиники, где она провела полгода. Лечение, видимо, было успешным, — горько добавил он.
— Вы, судя по всему, тоже не поклонник психиатрической терапии.
Аллегро подумал о Мелани. Да и как он мог не вспомнить о ней?
— Некоторым психиатры помогают. Если они хорошие.
— Кто — психиатры или пациенты?
Он не ответил.
— Вы считали Мелани хорошим психиатром?
Аллегро пристально посмотрел на нее, стараясь угадать, что скрывалось за этим вопросом. Рассказывала ли ей Мелани о визитах Грейс? Или о его визитах? Вообще-то, психиатры обязаны держать в тайне подобную информацию.
— Я уверен в том, что она была хорошим специалистом. У нее блестящая репутация.
— Вы любили ее?
Вопрос, мягко говоря, обескуражил Аллегро. Это было видно по его лицу.
Сара криво ухмыльнулась, и это его взбесило. Что тоже было заметно.
— Я имела в виду вашу жену, Аллегро. Не Мелани.
Он прищурился. Она определенно играла с ним в «кошки-мышки».
— Уф, — произнес он и погрозил ей пальцем. — Вас ведь вовсе не интересуют мои чувства к жене. Вы просто хотите покопаться во мне. Зачем вам это, Сара?
Она не ответила, и он ядовито улыбнулся.
— Вам бы на ринге выступать, Сара. Вы умеете наносить точечные удары. И хорошо держите ответные. Но вам не хватает выдержки. Во всяком случае, при встрече с профессионалом вы рано или поздно пропустите основной удар. И встать уже не сможете.
Лавина холодного страха обрушилась на нее. Она поняла, что Аллегро подразумевает не только себя, но еще и Ромео.
— Должно быть, я вас удивила. — Она выдавила из себя игривую интонацию. И машинально потянулась за своим стаканом.
Аллегро вновь схватил ее за руку, едва она поднесла стакан к губам, и на этот раз виски пролилось ей на колени.
Сара напряглась.
— Послушайте, Аллегро, я уже не маленькая. И вправе…
Аллегро зажал ей рот ладонью, не дав договорить. Сара оцепенела от возмущения. Какого черта он себе позволяет?
— Постойте-ка, — тихо, но настойчиво произнес Аллегро. — Я слышу какой-то звук. Не шевелитесь. Я пойду проверю.
Она обеспокоенно посмотрела на него, потом кивнула головой и, когда он отнял руку, разом обмякла. Он оттолкнулся от спинки дивана и резко поднялся.
С чего это он так всполошился? Она ничего не слышала.
Поежившись от озноба, она забилась в угол дивана, подобрала под себя ноги, колени прижала к груди. Словно пытаясь стать маленькой. Почти невидимой.