Глава Протокольного отдела изумленно выгнула бровь, несколько мгновений смотрела на подругу, а потом насмешливо фыркнула:
— У-у-у, как ты тупишь! Это не наказание, а победа с подавляющим преимуществом. Причем и над Торри, и над всем Королевским Советом сразу!
— Не поняла?
— Королева обязана иметь консорта и фаворита. Консорт есть, но он наказан! — хохотнула женщина. — И до тех пор, пока Альери не расторгнет этот брак, у Совета не будет ни одной законной возможности вынудить ее заключить следующий! Значит, прошлый рычаг давления на ее решения бесполезен, так как томится в «тронном зале», а новый к ней уже не подвести! Второй рычаг давления, через фаворита, тоже отсутствует: до тех пор, пока ее Сердце отдано дикарю с Эррата, она имеет полное право больше никого не замечать…
На этой фразе ролик закончился, и я уставился на Альери:
— Ты хочешь сказать, что проблему с консортами ты решила сама, а с фаворитами без меня не сможешь?
— Да! — не открывая глаз, кивнула королева. — Я хотела заявить, что отдала тебе Сердце, и со спокойной душой посылать куда подальше всех желающих ко мне подкатить!
Ну да, утверждать, что отдала мне Мечты или Душу, она не могла — по местным понятиям, королева был обязана мечтать только о благосостоянии Тэххера и вкладывать душу в него же. Зато распоряжаться сердцем ей никто не запрещал. Опять же, глава Протокольного отдела была права — единственным человеком из окружения Альери, через которого Королевский Совет не мог на нее влиять, был я. А значит, альтернативы у нее не было. Впрочем, если бы она и была, я все равно не задумался бы ни на мгновение:
— Заявляй. А я с радостью сделаю все, чтобы в это поверили.
Увы, это обещание, даже с акцентом на слово «радость», не заставили ее отбросить сомнения: она страшно боялась, что я увижу в ее просьбе желание наложить руку на «Элиту с тремя гранями», и что это «желание» как-то скажется на нашей дружбе. Чувствовать этот страх было физически неприятно, и я сделал еще один шаг навстречу:
— Ари, я не эмпат, но тебя почему-то ощущаю частью своей души. Поэтому знаю, что ты была готова отдать мне Сердце еще накануне посещения парка развлечений. Причем не на словах, а по-настоящему.
— Да. Но боялась тебе это сказать… — еле слышно подтвердила она.
— Зря: единственная женщина во всем Тэххере, с кем я мечтаю разделить свое, это ты! — твердо сказал я. И, увидев, как расширяются и без того немаленькие глаза подруги, пошутил: — Так что, играя перед твоими придворными, я буду о-о-очень убедителен…
…Озвучив формальное предложение и получив формальное согласие, королева обожгла мои губы коротким поцелуем-обещанием и… сбежала. К Олли. Вроде как, будить. И залипла у нас в спальне на час с лишним. Честно говоря, я сначала расстроился, но потом сообразил, что ей надо не только привыкнуть к новому статусу, но и объяснить подруге истинные мотивы своего решения. То есть, продемонстрировать фрагменты записи нашего разговора и аргументировано доказать, что она влюбилась в меня задолго до того, как узнала о том, что я «Элита с тремя гранями».
Ждать ее возвращения в кабинете было скучно, и я вышел на балкон, прямо под струи дождя. И некоторое время бездумно стоял, подняв голову к небу и чувствуя, как по лицу барабанят тяжелые капли. Увы, в какой-то момент снизу раздался счастливый вопль, и две мелкие девицы, вылетевшие из дома, рванули в сторону озера наперегонки.
Проводив их взглядом, я заставил себя собраться, быстренько проглядел отчеты командиров отделений о происшествиях, случившихся с их подчиненными за прошедшие сутки. Вернее, прочитал несколько практически одинаковых докладов в стиле «Большую часть времени увольнения отбивались от желающих нас хоть чем-нибудь отблагодарить», и понял, что в этой жизни что-то пошло не так: за двое суток ни один из моих пилотов и абордажников ни разу ни с кем не подрался! Потом посмотрел нарезку, которую прислал Шкаф, и развеселился: два десятка коротеньких — секунд на пять-семь — записей позволяли составить впечатление о том, как именно члены моего экипажа возвращались на базу отдыха после пребывания в городе. Хотя, в принципе, можно было обойтись одной. Выбранной «методом научного тыка». Все равно менялись только лица, а суть происходящего оставалась одной и той же: перед одним из коттеджей зависал флаер, из него вываливалась сияющая парочка и, не размыкая объятий, вваливалась в дверь.
Пока смотрел, невольно вспоминал монолог Олли после первого брифинга в гипере: