Самолет набрал скорость и помчался по взлетной полосе, усыпанной черным гравием. Оторвавшись от земли, он круто пошел вверх, в синее, как море, небо.
Я обернулась к верблюду Марцио, к его смешной печальной коричневой морде:
— Куда она полетела?
— К Тюленьему Счастью. Это на юге Второго Маха.
Я кивнула и сделала вид, как будто понимаю, о чем это он. Тюлени? Мах? Добро пожаловать на Рондуа!
Мистер Трейси и Пепси уже направились к большому железному сооружению, похожему на ангар для легкомоторной авиации. Я прибавила шагу, но нагнала их, только когда они остановились у дверей.
— Каллен, не хочешь сказать Пепси, что там внутри, или лучше я скажу?
— Э… лучше вы. Я еще не вполне сориентировалась.
— Хорошо.
Пес был таким высоким, что Пепси и мне приходилось задирать голову, обращаясь к нему.
— Пепси, за этими дверьми все игрушки, какие только были у твоей мамы в детстве. На той стороне. Если захочешь, можешь взять с собой в путь две из них. Волшебной силы Костей в них нет, но они принадлежали твоей маме, когда ей было столько же лет, сколько тебе, и поэтому иногда смогут утешить, если будет страшно. Ну, взглянешь?
— Да, да! Какие игрушки?
Пепси взялся за ручку, но створка ворот оказалась слишком тяжелой, тогда волчица Фелина осторожно взяла ручку в зубы и потянула на себя.
В ангаре — ни окон, ни электрического освещения, но почему-то там было светло как днем. Я не сразу осознала, что передо мной, но, когда через несколько секунд до меня дошло, я только и смогла, что вымолвить:
— Господи боже ты мой!
На деревянном столе посреди ангара лежали сотни игрушек всевозможных размеров. Я сразу узнала плюшевую собаку, рыжевато-коричневую и черноносую, с которой спала не один год, когда была маленькой. Каждый вечер перед сном я крепко обнимала ее, целовала в нос, который отзывался писком, и говорила: «Спокойной ночи, Фарфель».
— Фарфель?! Где вы его нашли?
— Каллен, здесь все твои игрушки.
Меня то бросало в жар, то начинало знобить; казалось, передо мной раскрыли полный драгоценных воспоминаний и давно потерянный фотоальбом или капсулу памяти. Я приблизилась к столу и медленно ощупала любимые вещи, утраченные и позабытые; вещи, которые когда-то значили для меня так много и теперь напоминали об этом с шокирующей силой. Балерина, оставленная в номере вашингтонской гостиницы; зеленое морское чудовище с желтым языком, который вываливался наружу, если сжать чудище покрепче. Набор «Винки-динк» для рисования на экране телевизора и светло-вишневая статуэтка, изображающая отца со мною на руках, которую я вылепила из глины: оба мы были лысыми пухляками, а дырочки на месте глаз, носа и рта я проделала зубочисткой.
Пепси выбрал две игрушки, которых я совершенно не помнила: белую ковбойскую шляпу «скай кинг» и резиновую куклу Попай. Я полюбопытствовала, почему именно их, но он пожал плечами и в свою очередь поинтересовался, кто такой Попай; ему понравилось, какие у матросика потешные руки.
— Это из мультфильма. Он питается исключительно шпинатом.
— А что такое мультфильм?
Разве бывают мальчишки, которые не знают, что такое мультфильмы?
С другой стороны, разве бывают мальчишки, которых звать Пепси?
Я спросила у мистера Трейси, можно ли и мне взять одну игрушку. Почему-то из всего, что там было, я больше всего захотела бейсбольную перчатку; тем летом мне исполнилось шесть, и я что ни день отчаянно сражалась в бейсбол, изо всех сил изображая мальчишку-сорванца. К моему удивлению, пес-великан ответил твердым отказом.
На улице только что закатилось солнце и небо было цвета персиков и слив. Сложив огромные лапы, волчица и верблюд ждали нас возле кожаных рюкзаков. Воздух пах пылью и последним теплом. Кроме наших шагов, не раздавалось ни звука.
Пепси нахлобучил свою ковбойскую-шляпу и тщательно выровнял. Закинув за спины рюкзаки, мы двинулись на север. По-моему, на север.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Однажды на вечернем матче вскоре после этого сна недоносок по имени Дефацио ростом шесть футов девять дюймов обрушился всем своим весом на Дэнни и вдребезги разнес ему коленную чашечку. Меня там не было, но мне передали, что Дэнни, как это принято, тут же его простил.
Далее действие перенеслось в травмпункт «скорой помощи» — в итальянском варианте «пронто соккорсо», — где единственное, что действительно было «пронто», так это всеобщее замешательство по поводу того, что же делать с ногой бедного моего мужа.
Мне никто не позвонил, поэтому о случившемся я узнала, только когда Дэнни приковылял домой на алюминиевых костылях, с коленом, закованным в гипс и… загубленным.