— А вы хотите со мной пообедать?
— Это мысль. Минутку. — Лили встала и подошла к мальчику. Присела рядом с ним на корточки и заговорила негромко, почти шепотом. Он стоял тихо, глядя прямо перед собой, на экраны мониторов. Порой жизнь сужается до одного тонкого, как луч лазера, слова: да или нет. Я пристально наблюдал за мальчиком. Что, если он скажет «нет»? Лили такая хорошенькая…
— Ладно. Но только если пойдем в «Массу»!
Лили оглянулась на меня через плечо и приподняла бровь.
— Это заведение, где я работаю. Линкольн любит там обедать, потому что там все — его друзья. Вы не против?
На улице я вместе с ними подошел к их машине, старенькому, но ухоженному «фольксвагену-жучку». Едва я разглядел черные кожаные кресла, как внутри завозилось что-то огромное и темное, занимавшее все заднее сиденье.
— Кто тут у вас, собака или болгарин?
— Кобб. Борзая.
Лили отперла дверцу, и огромный пес не спеша выставил наружу узкую голову, На его морде уже пробивалась седина, выцветшие карие глаза смотрели спокойным стариковским взглядом. Он философски оглядел меня, затем ни с того ни с сего высунул длинный язык.
— Вы ему понравились. Так он посылает воздушные поцелуи.
— Правда? Можно его погладить?
— Нет. Он не любит, когда его трогают. Это сходит с рук только Линкольну. Но если Коббу кто-то нравится, он посылает ему воздушный поцелуй, вот как сейчас.
— Ага. — Можно ли интересоваться женщиной, которую считаешь чокнутой? Похоже, да.
Пес зевнул, и язык у него вывалился еще дальше. Словно медленно разворачивающаяся розовая лента.
— Он старый?
— Ему почти десять лет. Раньше он был чемпионом по собачьим бегам, но когда борзые стареют и уже не могут выступать, владельцы часто их усыпляют: содержание обходится слишком дорого. Так он к нам и попал. Его хотели убить. Усыпить или выкачать кровь.
— Что-что?
— Из всех пород у борзых самая лучшая, ценная кровь. Ветеринары предпочитают именно ее переливать другим собакам, так что некоторые специально разводят борзых как доноров.
— Правда? — Я посмотрел на старого великана и на мгновение почувствовал жалость.
Лили нагнулась и, вытянув губы в нескольких дюймах от черного носа Кобба, чмокнула воздух. Пес глядел на нее с важным видом.
— Грустно, но правда. Вы запомнили, как доехать до ресторана?
— Да. Увидимся там.
Я похлопал по крыше автомобиля. Лили нырнула внутрь. У меня за спиной раздался визг тормозов, грохот и лязг металла: столкнулись машины. Не успел я обернуться, чтобы посмотреть, что стряслось, как Лили снова распахнула дверцу с моей стороны.
— Слышали? Где это?
— Вон там. Никто не пострадал. Похоже, только слегка «поцеловались».
— Откуда вам знать? Линкольн, сиди здесь. Никуда не уходи!
Она выпрыгнула из «фольксвагена» и понеслась через автостоянку.
— Но ничего же не случилось, — громко сказал я самому себе.
⠀⠀ ⠀⠀
— Знаю. Она всегда такая. Чуть кто-нибудь поранится или случится авария, сразу бежит помогать. Ее не удержишь. Всегда так.
— Ладно, тогда я, пожалуй, тоже схожу посмотрю, не нужна ли помощь. А ты останься тут, Линкольн. Мы скоро вернемся.
— Не волнуйтесь. Я уже сто раз так ждал. Мама всегда над кем-нибудь хлопочет. — Он обнял одной рукой пса, который в этот момент походил на Верховного судью.
На стоянке вокруг столкнувшихся машин — черного «ягуара» с откидным верхом и грузовичка-пикапа — собралась небольшая толпа. Водитель «ягуара», беременная женщина лет тридцати, метала яростные взгляды в водителя грузовика, молодого азиата в соломенной шляпе. В багажнике пикапа громоздился садовый инвентарь. По гневному лицу женщины и извиняющейся улыбке мужчины было ясно, что виновник аварии — он. Лили стояла рядом, с тревогой глядя на беременную.
— Вы уверены, что с вами все хорошо? Точно не хотите, чтобы я вызвала «скорую»?
— Нет, спасибо. А вот полицию вызвать стоит. Вы только взгляните на мою машину! Проклятье! Ремонт обойдется тысяч в пять минимум. Я даже не знаю, можно ли на ней ехать.
Азиат что-то сказал по-своему, и, к нашему удивлению, Лили ответила ему на том же языке. Мы с беременной женщиной переглянулись, а водитель грузовика снова, с явным облегчением, заговорил с Лили.
— Он говорит, что полностью застрахован, во всяком случае, я почти уверена, что он говорит именно это. Он все время повторяет: «Не волнуйтесь!»
— На каком языке он говорит?
— По-вьетнамски.
— Ого, а вы знаете вьетнамский?