— В общем, Клинтон положил журнал передо мной и раскрыл на странице, где голые мужчины играли в волейбол. Они были великолепны — мускулистые, пышущие здоровьем. И они были действительно привлекательнее девиц, которые явно проигрывали — со всей своей приветливостью, большими грудями и журнальными улыбками. Я впервые видел женщин в таких пикантных позах, но мужчины казались более привлекательными и возбуждающими. Женщины выглядели таинственными и впечатляющими, а до мужчин хотелось дотянуться сквозь страницы журнала и потрогать.
— И между вами что-то произошло в тот день?
— Нет. Не тогда.
— Позже?
Он не ответил на этот вопрос, потому что к нашему столику подошел какой-то его знакомый и поздоровался.
* * *
Однажды вечером я вел передачу, в которой участвовала целая компания людей, утверждавших, что они новые воплощения знаменитостей. Среди них были Гитлер, Моцарт, Жан-Жак Руссо. В последние пятнадцать минут передачи мы всегда отвечали на звонки слушателей. Больше всего звонков (и ругани) получил Гитлер, но и Моцарта кто-то спросил, понравился ли ему фильм «Амадеус» и правда ли, что Сальери его отравил. Бедняга Руссо (почтальон из Темпа, штат Аризона) оставался без внимания, пока не раздался последний звонок.
Я не узнал голоса.
— Мистер Руссо, не могли бы вы точно сказать, что имели в виду, говоря в шестой книге вашей «Исповеди»: «Верующие обычно создают Бога по образу и подобию своему. Добрые делают его добрым, злые — злым; фанатики, полные ненависти и желчи, могут видеть лишь ад, потому что хотят проклясть весь мир, в то время как нежные, любящие души вряд ли верят в подобное место».
Руссо на мгновение задумался, а потом пододвинулся к микрофону:
— Бог в глазах смотрящего. Добрый человек видит в Боге положительную силу, а злой видит в Нем угрозу. Что может быть проще?
Мой продюсер указал на часы. Оставалось всего две минуты, а я еще не объявил, кто приглашен на следующую передачу.
Но прежде чем я успел что-то сказать, голос по телефону проговорил:
— Мистер Руссо, не считаете ли вы, что если бы человечество хотело чего-то правильного, то люди могли бы давным-давно уже это иметь?
— Простите, но мистер Руссо не может вам ответить, потому что у нас кончилось время. Завтра в нашей передаче мы поговорим с рок-группой «Гремучий оргазм», все музыканты которой играют исключительно на микроволновых печах. Всех сердечно приглашаем присоединяться к нам, где бы вы ни были!
На следующее утро я подъехал к «Кабинету доктора Калигари» купить рубашку и повидаться с Майклом.
Как только я вошел в дверь, он набросился на меня:
— Ты меня оборвал! Свинья! Как ты мог?
— Оборвал? Когда?
— Вчера вечером, во время передачи! Это я звонил Руссо. Хотел дать тебе знать, что слушаю.
— Это был ты? С этой цитатой про Бога. Почему ты не позвонил раньше? Это был единственный интересный вопрос за всю передачу. Я и не знал, что ты такой поклонник Руссо.
Он удовлетворенно хмыкнул:
— Я собирался поймать парня этой цитатой из Хэзлитта. Насчет того, что было бы, если бы человечество захотело чего-то правильного. Я все спланировал.
— Срезать его? Но это же был просто почтальон из Аризоны.
— Это был вонючий самозванец, Инграм. Остальные психи в передаче искренне верили в то, что говорят. Кроме этого. Он, очевидно, просто прочел «Исповедь» и решил прийти на передачу… Не отговаривай меня. Терпеть не могу самозванцев. Даже тех, что приходят на твою передачу.
— Ко мне на передачу приходит много таких, Майкл. Она называется «За гранью».
Его недавний гнев вывел меня из равновесия, но он быстро успокоился — лицо приобрело прежнюю мягкость, а брови из буквы «V» опять улеглись в дуги. Через мгновение после восстановления наших отношений я уяснил, что до того никогда не видел Майкла по-настоящему рассерженным. Что случилось?
— Майкл, с тобой все в порядке? Что-то не так?
Вместо ответа он взял меня за рукав и потянул в заднюю комнату магазина, где у него была контора.