— Так что ты пришел, начальник? Почти год старуху не вспоминал…
— Повода не было, Матрена Васильевна.
— А сейчас повод появился?
— Появился. — Я хотел взять конфету из принесенной мной коробки, но хитрая бабка, видимо, почувствовав мой взгляд, подхватила мой подарок и отнесла его в холодильник:
— Потом, с чаем поем, да тебя, начальник вспоминать буду. Так что ты хотел?
— Работу предложить.
— Работу?
— Ну да. Директором промтоварного магазина. Вы же раньше в торговле, насколько помню, работали?
— Работала. Два года, пока за растрату не посадили. — спокойно ответила мне бабка, взяла папиросу. Несколько раз пыталась прикурить, но руки ее дрожали, поэтому я отобрал у нее коробок и сам дал ей прикурить.
— И, если я соглашусь, сколько ты мне зарплаты положишь? — вверх поднялось сизое облачко табачного дыма.
Я назвал свою последнюю зарплату в системе МВД, и пенсионерка поморщилась.
— И еще процент с оборота.
— Какой процент? — заинтересовалась старуха.
— Я же сказал — процент. Один процент.
— Один процент? — обиженно переспросила кандидатка на вакантную должность.
— Там работа не бей лежачего. По факту — один отдел, три ленивые задницы торгуют замками, иголками и пластиковыми тазами так лихо, что на свой месячный оклад наторговать не могут. Этот отдел должен функционировать по договору о приватизации. Сколько будет в нем работников, мне все равно. Есть уборщица, дворник и бухгалтер. Бухгалтер — мой человек, остальными будет распоряжаться директор. Остальная площадь занята арендаторами. Задача директора — порядок в магазине и на прилегающей территории, раз в месяц прием арендной платы, инкассация. Договор с охраной есть. Кто — ты или бухгалтер будет хозорганом, мне тоже все равно, но мне охрана по ночам звонить не должна, по поводу «сработок» сигнализации. Вот за это оклад и процент. Работа несложная. Если проблемы возникнут за рамками твоей компетенции, тогда выходишь на меня.
— А ты, начальник, к этому магазину какое отношение имеешь? — осторожно спросила старушка.
— Наследство моей дочери, а я при ней душеприказчик. Пока дочь не вырастет, я главный. — отрезал я.
— Вот, я мне Боженька такой хорошей дочи не дал… — закручинилась Матрена Васильевна: — Ладно, давай, я завтра приеду, посмотрю, что и как, а потом тебе окончательный ответ дам. А ты чего не хочешь этим заниматься?
— Скучно мне, не мое этой. — я встал: — Завтра во сколько тебя ждать?
— Открываешь во сколько? Вот к открытию приеду. — буркнула бабка, провожая меня у порога: — Заодно посмотрю, как и что с охраной.
— Вот такой боевой у меня директор магазина завтра выходит. — я провел пальцем по ложбинке, вдоль позвоночника, лежащего в изнеможении, на офисном столе, адвоката и Софья взвизгнула, подхватилась, схватила со спинки стула, чуть измятую, белую блузку (новую, раньше такую не видел), прикрыла мягкую грудь.
— Громов, я же просила не распускать руки… — девушка, собрав разбросанное по кабинету белье, спряталась за дверь шкафа, где пыталась одеться.
— Вообще-то я тебя, чисто по-дружески, обнял, никаких таких мыслей у меня не было… — я упал в кресло и крутился на нем, бездумно глядя в потолок.
— Ну и не надо меня было обнимать. Я же быстро завожусь… — казалось, только что за дверь убежала помятая, раскрасневшаяся, растрёпанная девица, прошло две минуты и на середину кабинета шагнула деловая молодая женщина, которая на работе никакими глупостями не занимается, осталось только пару прядей перед зеркалом поправить. Вот как они это умеют?
— Поедешь домой? — я встал, покрутив на пальце ключи от автомобиля.
— Если можно, подожди еще минут двадцать. — Софья сложила ладошки на груди: — У меня завтра дело сложное, надо кое-что посмотреть. Если хочешь. там, в шкафчике, кофе и печенье, угощайся.
Все-таки, бесплатная аренда офиса великое дело, у голодного молодого адвоката появился дорогой растворимый кофе и импортное печенье, в красивой упаковке. Глядишь, при моем следующем визите, Софья себе секретаря наймет или кофемашину купит.
Двадцать не двадцать, но через сорок минут мы вышли из офисного здания и стали рассаживаться в салон автомобиля.
— А это что? — глазастый адвокат ткнула пальцем в дырку в лобовом стекле, наскоро заклеенном скотчем.
— Да, камешек отскочил. Надо новое стекло заказывать, но, пока не успел. — я ответил самым честным взглядом, и мне, кажется, поверили, тем более, что я отвлек адвоката новой юридической задачей.
— Я на расчетный счет ломбарда денег внес, в результате у моего соучредителя, гражданина Фролова около десяти процентов осталось в уставном капитале. Все сроки, что на собрании были озвучены, истекли. Надо ему еще одно уведомление «заказным» отправить, а после праздников в регистрационную палату отнести протоколы, что наши доли изменились. А через полгода что-то придумать, чтобы этого ферта в числе учредителей не было совсем. И с тетками моими в магазине, тоже самое провести. Брагин сказал, что у Гамовой что-то нашли, нехорошее, ей, вероятно, будут соучастие во взятках ее майора, шить, так что, не факт, что ее из изолятора выпустят, а мне совсем не нужен соучредитель магазина по ту сторону колючей проволоки, даже с ее четырьмя процентами. Прикинь, она на зоне в буру или в очко свою долю продует и ко мне оттуда кто-то придёт, за дивидендами. Тебе смешно? А ты не смейся, всякие истории бывают. Поэтому, ты с моими сособственниками разберись, и я буду доли выкупать или до ноля их уменьшать. Это, хотя дешевле, но более хлопотно. Ты все запомнила, или повторить?