Приятелям повезло, что допрошенные по данному делу сотрудники помывочной сообщили, что они безвылазно находились в снятом номере, а вот их приятель выходил и приходил неоднократно. Побившись с подозреваемыми, милиционеры, на всякий случай, оформили парней на пятнадцать суток по «мелкому хулиганству», так- что на свободу ребята выйдут только четвертого января.
Сопящему в трубку директору фирмы «Гном» я сообщил, что его менеджеры дважды внесли арендную плату не в полном размере, а в третий раз они ее вообще не внесли, очевидно надеясь, что скоро я ее вообще принимать не смогу, что дает мне право расторгнуть договор аренды с его организацией, так что я жду его или его представителей шестого января с денежными средствами, в противном случае я буду вынужден…
Меня не дослушали, бросив трубку на том конце провода, наверное, директор попался обидчивый.
Распрощавшись с «торговцами» я загрузил в «Ниссан» деньги бутылки с шампанским, с которыми поехал в ломбард и на Завод, вручая подарки и поздравления немногочисленным подчиненным.
Раскрасневшаяся Тамара и Руслан, почему-то перепачканный в помаде, звали меня пойти с ними встречать Новый год к каким-то друзьям, но я отказался. Адвокат Софья на праздники укатила к маме, в соседнюю область, поэтому я поехал праздновать самый лучший праздник к родителям.
Выпив бокал шампанского и уложив спать, уже не реагирующую ни на что, Кристину, я, нагруженный мамиными салатами и «горячим», поехал в общежитие по абсолютно пустым улицам.
Ехал не торопясь, боясь разочароваться, но, в то же время, ждал новогоднего чуда.
В маленькой, темной квартирке меня встречал только, соскучившийся и всегда ждущий меня, Демон.
Смешно, в чудеса давно не верю, на пороге квартиры мне стало реально плохо. Помню, что долго сидел на полу в тесном коридоре, в обнимку с, недоумевающим, тоскливо поскуливающим, псом, потом, бросив судки и банки в холодильник, пошел гулять с единственным другом, тоскливо слушая радостные «кричалки» подвыпивших и веселых компаний.
Я в четыре часа пополудни, в выпуске новостей, в репортаже с Красной площади, где гуляла радостная, ожидающая всего самого хорошего в следующем году, толпа москвичей и гостей столицы, я увидел ЕЕ.
Наташа стояла без шапки, в шубке, что пошила для нее Тамара, в обнимку с каким-то симпатичным, одетым в элегантное пальто, мужиком, и что-то весело кричала, размахивая, разбрызгивающим искры, «бенгальским огнем».
Январь 1994 года.
Симпатичная ведущая нового, только что появившегося в сетке вещания, канала «НТВ», хорошо поставленным голосом вещала для сведения уважаемых телезрителей, что согласованный Верховным Советом и Президентом Российской Федерации проект новой Конституции страны опубликован в газетах для всеобщего обсуждения, которое будет проходить до первого января, и уже сейчас тысячи граждан и даже трудовых коллективов…
Я встал, сердито подошел к телевизору, стоящему на подоконнике кухни (другого места для полноразмерного аппарата в моей квартире не было) и выключил его, после чего вновь упал на табуретку и застучал по клавишам клавиатуры.
Не представляю, как раньше писали свои произведения писатели прошлого, до того, как была изобретена нормальная архитектура современного компьютера. Правда, у них у всех, я слышал, были жены — секретари, или секретари, которые позднее становились женами. А у меня был медленный компьютер и ненадежные дискеты, а также огромное желание написать и опубликовать книжку, которая должна была остановить, предостеречь…
Не знаю, насколько это поможет, но третьего января я проснулся утром, сделал себе чашку кофе и сел за компьютер, который занимал практически весь стол на кухне, так что ел я теперь со сковороды, стоящей на «блинах» электрической плиты «Лысьва».
Писал я от имени генерала Сокола, придав будущей книге форму мемуаров из будущего, потому что в новый путь России, куда она может свернуть, вместо слишком президентской формы правления, я не верил, а страна, несмотря на сопротивление депутатского корпуса Верховного Совета, вновь пыталась вернуться на страшную, кровавую траекторию своего исторического развития.
Вот и писал я, практически с утра до вечера, сохраняя написанные главы на трех экземплярах дискет, которых у меня, под диваном, было уже три длинных, пластиковых бокса.
Завтра страна будет праздновать Рождество, во всех храмах и вокруг них будет огромная толпа, внезапно укрепившихся в Вере, граждан, потом пронесутся суббота и воскресенье, и снова начнутся однообразные зимние будни.