— Свободен. — «Генеральный» небрежно махнул рукой, и я мухой вылетел из начальственной резиденции.
Офисное здание в центре Города.
Кабинет, арендуемый Заводом.
В дверь вежливо постучали, и я, не отрывая голову от бумаг, крикнул, что, кто бы не стоял под дверью, он может зайти…
Честное слово, когда в небольшой кабинет стали входить посетители, я почувствовал себя героем сказки, что, по глупости, разрешил вампиру войти в свой дом.
— Я же говорил, что бабе этой врать незачем. — хохотнул щекастый тип лет двадцати, которого я видел в Журавлёвке. Пока я судорожно соображал, что предпринять, три гопника и улыбающийся Михалыч быстро пересекли небольшой кабинет и нависли над столом, за которым я сидел.
— Короче, «промокашка»… — сзади в мою шею уперлось что-то острое, а Михалыч небрежно взял меня за подбородок, проникновенно глядя мне в глаза: — Ты нам, фраер, крупно задолжал… Ты это понял?
— Да понял уже… — забормотал я, стараясь не глядеть в глаза: — Если задолжал, то скажите сколько, и я рассчитаюсь…
— Конечно, рассчитаешься. Сначала расскажешь нам, куда технику спрятал… — меня ухватили за ворот турецкого свитера и встряхнули, так что мотнулась голова, и по шее, куда ткнулось лезвие ножа или заточенной отвертки, что-то потекло.
Глава 20
Февраль 1994 года.
Офисное здание в центре Города.
Кабинет, арендуемый Заводом.
Мысли метались в голове испуганным зайчиком — я прекрасно понимал. Что одно неловкое движение или не вовремя сказанное слово, и максимум что мне светит — короткий комментарий ведущей вечерних новостей, что помер такой-то, от аллергии на металл в организме, милиция связывает его смерть с профессиональной деятельностью, а никто из моих родных даже не знает всех моих активов… От этой мысли мне еще больше поплохело — одно дело уходить, когда знаешь, что что-то осталось после тебя, не зря рвал анус и стаптывал ноги, и другое дело, когда никто ничего не знает… Все мои активы исчезнут, поглощенные приятелями-неприятелями соучредителями…
Бля! Если выберусь живой, то составлю полный список того, что имею и куда вложился, и положу его на видное место…
— Эй! ты чё, сомлел? — по-крестьянски жесткая ладонь Михалыча съездила меня по носу, и я почувствовав, как потекла кровь, слизнул кончиком языка соленую жидкость…
— Лишь бы не обосрался… — хихикнул кто-то сбоку.
— Мне гарантии нужны… — не своим голосом, прохрипел я, так как во рту мгновенно пересохло.
— Гарантии ему… — кто-то ухмыльнулся, после чего меня скрючило от удара под ребра. Не настолько было больно, вложиться в удар нападавшим мешали подлокотники кресла, но физические страдания я изображал, как футболист сборной во время матча.
— Скажите, чего вы хотите от меня? — придал я голосу истеричности, но мне не ответили, как репку выдернули из кресла которое откатили в сторону, сбили с ног и попытались запинать под стол, но тут у них с развлечением не вышло, я кувыркнулся в угол и стал отбиваться ногами, отчего замарал одному из парней черные брюки, после чего мгновенно подвергся наказанию — на меня навалились с трех сторон и несколько раз больно ударили куда попало, не особо вглядываясь.
— Ну все, хорош, хорош! — Михалычу, до этого безучастно наблюдавшему за забавами своих подопечных, пришлось вклиниваться между моей тушкой и сопящими от злости парнями.
— Ну ты понял, что с тобой будет, если ты нам аппаратуру не отдашь? — председатель склонился надо мной.
Все тело горело огнем, говорить я не мог, поэтому только молча кивнул.
— Говори, куда спрятал?
— В гараже… — с трудом просипел я.
— В каком гараже? — удивился Михалыч: — В чьем?
— Ехать надо, показывать. — я откинулся к стене: — Общество «Лютик», по дороге к Затоке.
— Чего? — меня схватили за ворот свитера и встряхнули так, что в голове замутилось.
— Вы что, город совсем не знаете? — я зажмурил глаза, но даже перед закрытыми глазами плавали круги: — С Нового моста съезжаете на Затоку, а там, через пару километров гаражи капитальные, в два этажа.
— Сука! — Михалыч вскочил на ноги и отвесил одному из парней увесистую оплеуху: — Я смотрел, я смотрел! Куда ты смотрел?
— Понятно, значит не только соседи в Журавлёвку следили за моими погрузочно-разгрузочными работами. Один из банды Михалыча где-то прятался.