Примерно к одиннадцати часам я заметил группу смутно знакомых людей, которая медленно двигалась внутри зала ожидания вокзала. После того, как мне послышались три имени писателей, сказанные кем-то из группы, я понял: народ начинает стекаться. Минут через тридцать авторы данного отчёта встретились воочию (до этого момента общение - преимущественно электронное, когда имеешь дело с виртуальным персонажем, а не с действительной личностью). Группа участников быстро увеличивалась; при помощи двух кусочков бумаги с символикой Роскона удалось приманить тех, кто блуждал неподалёку, не в силах понять, кого, собственно, держаться.
Часам к 12-ти близ указанного места действительно остановились два автобуса; количество людей поблизости наводило на мысль, что места будет маловато. Так и вышло. Часть участников ехала стоя (интересно, как добиралась вторая волна, в 16 часов?).
Половина второго пополудни ЦВТБ Боровое. Центральная Военная Туристская База. Надо будет как-нибудь узнать, кто такие военные туристы. Место это достаточно уютное; снег, в отличие от московского, действительно белый, воздух свежий. Пока колонна будущих участников двигалась к месту обитания, из репродукторов на ближайших ко въезду в пансионат столбов доносилась загадочная передача. Что-то про порядок и дисциплину (см.
также заметки про день четвёртый).
Далее было хуже: процедура регистрации и расселения по номерам оказалась нудной и утомительной; выросла длинная очередь; как положено, постоянно терялись ключи, а те, кто стоял в очереди первым, мог очень долго не дождаться внимания. В конце концов, мы с Романом Афанасьевым получили ключ от комнаты и отправились осматривать свои апртаменты.
Видимо, надо было не поскупиться на люкс. Единственнм, но существенным недостатком номера (и некоторых других, на втором этаже) оказался холод. На улице было относительно тепло (что такое минус восемь после сибирских морозов!), в номере только что пар изо рта не шёл. Обогревателей, увы, не оказалось.
После того, как выяснилось, кто из уже знакомых где обитает, отправились на обед. Тоже достаточно богатое впечатлениями действо.
Начиная от алюминиевой фигуры-барельефа на здании, где располагалась столовая. Каждому участнику был выделен стол (точне, номер стола), за которым, количеством по четыре на стол, участники и проводили трапезы. Поскольку не всем пришло в голову, что надо получить "свой номер стола", были казусы.
Впрочем, меню столовой, живо напомнившей родную студенческую в её худшие годы, было в этом смысле самым сильным впечатлением. Быстро выяснилось, что неподалёку имеется магазин (те, кто умеют наедаться шоколадными батончиками, быстрорастворимой лапшой и чипсами, заметно повеселели), а в том же здании, что и столовая, имеется бар - жизнь сразу же стала куда более приятной. Так что, несмотря на то, что на меня лично питание наводило уныние (кто пил столовский чай, меня поймёт), к депрессии это не привело. Крмое того, завезённый с собой круглосуточный бар (с 11 по 13 и с 18 до упора) окончательно вернул оптимизм.
(До сих пор неизвестно, что скрывается под слоем снега непосредственно перед входом в столовую. Этому сооружению было дано условное название "гробница неизвестного генерала").
16 часов Презентация конвента. В здании клуба, мимо которого проходит народная тропа к магазину, презентация и состоялась. Тут же выяснилось, что предполагавшегося показательного выступления на мечах сегодня не будет: авиакомпания "Люфтганза" потеряла реквизит.
В зале все уже прибывшие окончательно познакомились; не вполне понимаю, что понималось под "презентацией". Вероятнее, правильнее было бы сказать "инструктаж".
Вечер Когда подъехала вторая группа мы, наконец-то, смогли отыскать тех, кого ожидали увидеть (скажем, Кайла Иторра, он же Джеррет, он же Пётр Верещагин...). Остаток вечера был занят, в общем-то, ничем: мы с Афанасьевым, ужаснувшись температурев нашем номере, пошли бродить по корпусу в поисках старых и новыъ знакомых.
Вечером, когда мы уже познакомились с обеими составляющими Виктора Бурцева (Бурносовым и Косенковым), сказалось, что я находился на ногах более тридцати часов подряд.
[HM]:
За весь первый день моего пребывания на РосКоне мне запомнилось не так уж и много. Видимо, причиной тому стало то, что нужно было как-то пообвыкнуть, устроиться и т.д.
Первым впечатлением стала, конечно же, процедура регистрации:
большущая толпа народа всеми своими силами рвется к маленькому столику, за которым сидят две милые девушки и очень (!) медленно регистрируют собравшийся на конвент народ. Уже тогда мне стало понятно, что есть настоящая демократия: это когда все - от людей известных и уважаемых до обычных фэнов - стоят в большой очереди и терпеливо ждут светлого часа, коим вполне можно было назвать встречу с регистраторшами.
Уже в холле прибывших встретил некий человек, до боли напоминавший незабвенного егеря Кузьмича из "Особенностей национальной охоты"
Рогожкина. Только "егерь" этот был гораздо более нетрезв и неадекватен. Он радушно встретил нас, лез целоваться и кричал, что живет в "Боровом" довольно давно и очень рад всех видеть. Только потом сведущие люди мне рассказали, что этот мужичонка - писатель-фантаст Николай Полунин: Еще одна сцена с участием Полунина: мы после регистрации стоим в коридоре первого этажа и рассматриваем выданные нам брошюрки "Отечественная фантастика и фантастиковедение за 2000 г.". Рома Афанасьев показывает мне те пункты в списке, где указаны его произведения. Тут подходит г-н Полунин, смотрит через плечо Романа на обложку брошюры (там была изображена ракета) и неожиданно произносит нечто вроде: "Ой, купола: