— Итак, Андрей, — от протянул мне какую-то то ли железку, то ли деревяшку фаллической формы и шепнул в ухо:
— Говорить надо сюда, тогда тебя все услышат, — и тут же продолжил громко: — Какие у тебя планы на дальнейшую жизнь? Ты первый чемпион за почти два века! Поделись с нами?
— Ну, наверное, жить? — мой голос, воспринимаемый чужим, заметался от трибуны к трибуне. — Обычной жизнью, без постоянных боёв и смертей.
В этот момент раздался марш с элементами напевности. Такую музыку я слышал впервые, но у меня мурашки по коже пошли. Судя по настроению зрителей, это было общее чувство. А ближайший участок стены Колизея начал опускаться под землю.
— Вот он, — снова заорал в свою палочку распорядитель. — Путь к новой жизни! Порадуйтесь за нашего чемпиона, и, согласитесь, нам будет его не хватать на арене! Надеюсь, он к нам вернётся. А сейчас, тебе пора! Скажи пару слов своим поклонникам? Ты же прощаешься не только с ареной, но и всеми ими!
— Пошли вы все! — неожиданно для самого себя рявкнул я, отобрав резким движением фаллический символ. — Любители смерти и насилия. Вас всех надо на эту арену, хотя бы на тренировочный бой. А теперь прощайте!
Я гордо пошёл в сторону огромного выхода, но вдруг меня покачнуло. Странно, у меня была всего одна небольшая царапина от меча врага на спине. С неё уже даже кровь не сочилась. Но перед глазами всё начинало плыть. Я не мог потерять столько крови, чтобы терять сознание!
Держа спину прямой, я упорно шёл к выходу, который, казалось, не становился ближе. Но, наконец, я прошёл через огромные врата и оказался… в густом лесу. Вокруг меня плотным забором стояли пальмы и прочие южные деревья, густо перевитые лианами. Впрочем, других деревьев я не знал. Я немного углубился в лес, продолжая краем уха слышать беснование толпы, и тут меня накрыло по-настоящему.
Всё вокруг закружилось, и я упал на мягкую подстилку из густой невысокой травы. От врат меня отделяли максимум полста метров густой растительности. Последней мыслью, промелькнувшей в моём сознании, было: «Отравили, уроды!».
Яд на арене был строжайше запрещён, но всегда находились оригиналы, игнорирующие это правило. Обычно, они заканчивали жизнь от собственной отравы. Распорядитель при малейшем подозрении разрезал ногу подозреваемого его же клинком. И те сдыхали в муках. Или маги залечивали рану за несколько секунд, если яда не было. Но, как и всё в этом мире, это была игра на публику. Главное — высокие рейтинги «битвы до смерти».
Я поднялся, превозмогая, и, постоянно падая, двинулся вглубь леса. Пусть я сдохну от яда, главное, чтобы меня никто не нашёл. Я ушёл победителем, пусть у парней, что остались, появится стимул! Пусть они верят, что подобное возможно! Мне было сложно себе в этом признаться, но я любил их как семью, которой у меня не было. Заботился о них в меру своих мизерных возможностей. И они отвечали мне взаимностью. Не всегда, да, но весьма часто.
И сейчас я лежал на траве посреди джунглей и прощался с этим миром, который я, несмотря ни на что, очень любил. И в котором выживал двадцать лет, с тех пор как меня выкупили из сиротского приюта, сделав рабом-гладиатором. Хотя, и до этого выживал, просто не осознавал этого.
Всё вокруг закружилось, и сознание медленно уплыло. Мне снилось, что я оказался в совершенно незнакомом лесу. Высоченные стройные деревья с игольчатыми кронами окружали меня, всё было засыпано жёлтыми, высохшими иголками. Подлеска практически не было, эти стройные изящные гиганты душили любую растительность, кроме редких проплешин незнакомой высокой травы.
— Умираешь? — поинтересовался незнакомый голос.
Да, умираю. Вот, уже и галлюцинации начались. Надеюсь, что не зря. Раньше, на арене, меня бы уже поставили на ноги маги-лекари. И наказали бы нарушителя. Маги смерти просто развоплощали души таких. Но, теперь я свободный человек. Я слышал про деньги, и даже часто сталкивался с этим понятием в детстве, пока жил в приюте.
Да и нам платили. На эти деньги мы иногда покупали себе оружие, продажных женщин, редкую еду и даже выпивку. Перед последним боем я спустил всё, что было, на меч, который теперь лежал рядом со мной.
И да, на шлюх я не тратился. Я был лучшим, и мне ничего не стоило сбросить напряжение с любой из боевых подруг, для них было за счастье попасть в мою кровать, это считалось хорошей приметой для них.
А теперь меня «бесплатно» лечить бы и не стали. Десятая победа. Дальше я, по идее, обязан сам о себе заботиться, зарабатывать на еду, жильё, одежду, лечение. Думаю, меня и бесплатно вылечили бы, но я слишком поздно понял, что меч одного из противников содержал яд. Может, и не надо было стремиться к этим победам? Да хрен им всем, надо! Я доказал, что это возможно.