Агрессии не было, она с задумчивым видом спокойно обнюхала малыша, и вдруг… лизнула. Я, готовый к любой неожиданности положил малявку к родным щенкам суки. Учуяв запах молока, кроха зашевелилась, слепо тыкаясь в сиськи и вскоре присосалась. Очень медленно я ослабил хватку на ошейнике, дав изучить собаке новую дочку.
Та внимательно обнюхала приёмыша и начала вылизывать, убирая неприятный ей, чужой запах. А я шумно выдохнул, только теперь поняв, что всё это время почти не дышал. Сердце выскакивало из груди. Но главное — у меня получилось! Мысль, которая пришла мне в голову по дороге домой, оказалась не только выполнимой, она сработала.
На дрожащих ногах я поднялся и пошёл ко входу в особняк. Малышку устроил, надо позаботиться и о себе. А именно пожрать!
Накрыли мне моментально. И в этот раз выбор блюд оказался просто огромным. Я же просил сократить подобные траты! Одних супов было три вида. И это при том, что меня к обеду не ждали, я предупреждал, что вернусь поздно. Я тут же велел позвать Тонтоныча. Явился он через минуту и с поклоном застыл неподалёку. Я жестом сказал ему сесть и отозвал прислугу.
— Как это называется? — спросил я хмуро.
— Обед, ваше благородие! — невозмутимо ответил он. — Этого вы тоже не помните?
— Я велел сократить траты на мою еду, — нетерпеливо пояснил я. — А в обед меня вообще не должно было быть! А тут всё как раньше.
— Так слугам и кухаркам же семьи кормить надобно, — плечи нелепо дёрнулись вверх. — Все остатки же им достаются, так заведено. Ещё дедом вашим, пошли ему Росомаха хорошего перерождения. А денег ни кухарки, ни половые не получают. Только остатки от блюд.
О как! Выходит, я зря ругался на бедолаг. Да и сокращал стол тоже зря. Это же надо было додуматься до подобной схемы! Людям платят объедками. Да, объедками дорогих блюд, но, тем не менее.
— Меняем эту систему! — распорядился я. — Положи всем жалование. Объедки пусть забирают, раз привыкли, но сообщи, что я подобное не поощряю, хоть и не запрещаю. И сократи стол в приказном порядке. Это сильно ударит по нашему бюджету?
— Финансово почти ничего не изменится, — через минуту размышлений ответил Антон Антонович. — Ваш стол был довольно дорогой штукой. Смена объёмов и ассортимента как раз уравняет расходы после начала выплат зарплат.
— Ух, как заумно, — хмыкнул я. — Но, я понял. Донеси эту информацию до всех причастных. Изменения с этой самой минуты. Пусть покупают себе то, что сами желают. А на что же они одежду приобретали, скарб разный?
— Натуральный обмен, в основном, — плечи собеседника опять несуразно дёрнулись вверх. — Другим еду с барского стола, им — одежду, обувь, прочий скарб.
Поев, я отправился на тренировку, где и прозанимался до самого ужина. Кто-то скажет, что на полный желудок нельзя нагрузки, но это полная ерунда. По-хорошему заниматься следовало каждую свободную минутку, если я хотел сделать из себя-трафлярика себя-бойца.
После ужина, который оказался намного скромнее, чем обычно, я, проведав маленькую свою монстрочку и её приёмную мать, отправился в кабинет, велев привести ко мне кузнеца, как только тот появится. Долго ждать не пришлось. В дверь постучали и я отложил книгу, которую начал читать.
— К вам Иван с деревни, — низко поклонилась уже знакомая мне симпатяжка Катя и добавила. — Кузнец, по вашему приказанию.
Глава 11
— Впусти, — ответил я. — Здравствуй ещё раз, Иван-кузнец. Не гни спину, проходи, вот сюда присаживайся.
Здоровяк, вжимая голову в плечи, прошёл к указанному стулу, но сесть не решался, теребя в руках кепку и смотря под ноги.
— Присаживайся, — с нажимом повторил я и он сел на край кресла, заскрипевшего под его весом.
— Мне понравилось, что ты выступил за людей, — начал я. — Присаживайся поудобнее, разговор будет долгим. Скажи, как хорошо ты знаешь деревенских?
— Дык это, — ещё больше засмущался парень. — Народу-то у нас немного, всех и знаю, господин.
— А насколько хорошо? — усмехнулся я. — Только по именам, или кто чем дышит тоже?
— Не, как бабульки, конечно, всех сплетен не знаю, — сразу открестился он. — Но в целом знаю многое про многих.
— А что ты можешь сказать про голову деревни? — спросил я, внимательно наблюдая. — И его окружение.
— Недобрый он человек, господин, — вжав голову в плечи и оглянувшись, ответил кузнец. — Всю власть себе забрал, о людях не думает, точнее, только о своих родственниках, даже дальних. К себе приблизил, они ему и помогают. Остальные выживают, даже зарплаты у них урезает, налог свой придумал, в страхе всех держит. Вот сейчас не уверен, но слухи ходят, что из-за него даже одна семья пропала, мама с дочкой. Вот.