– А я иногда думаю, как хорошо было бы побывать во Франции.
– Мы можем в любое время поехать в Сент-Анн и оттуда на одном из куттеров отправиться в Роскофф или в Шербур. Я мальчишкой частенько так делал.
– Я бы хотела путешествовать на большом корабле, – мечтательно сказала Демельза. – А не так, чтобы все время бояться, что нас таможенники схватят.
Они пошли дальше.
Верити поджидала гостей на пороге Тренвит-Хауса. Она выбежала им навстречу, поцеловала Росса, а потом и Демельзу. Демельза на секунду крепко прижала золовку к себе, а потом глубоко вздохнула и пошла в дом.
Первые несколько минут оказались тяжелым испытанием для всех, но они его выдержали. И Демельза, и обитатели Тренвит-Хауса показали себя с наилучшей стороны. Фрэнсис, когда хотел, мог быть очень милым, а тетя Агата, в лучшем из двух своих париков, после глоточка ямайского рома была приветлива и крайне любезна. Элизабет улыбалась, легкий румянец лишь придавал ей очарования. Трехлетний Джеффри Чарльз в бархатном костюмчике вышел вперед, сунул палец в рот и с любопытством разглядывал гостей.
В начале знакомства тетушка все же заставила их понервничать: она отказывалась признать, что ей известно о женитьбе Росса, и потребовала посвятить ее в детали. А потом она захотела узнать девичью фамилию Демельзы.
– Как? Каркик? Кардью? Карн? Вы сказали – Карн? Откуда она? Откуда ты, дитя?
– Из Иллагана, – ответила Демельза.
– Откуда? О, это недалеко от имения Бассеттов, не так ли? Ты еще познакомишься с сэром Фрэнсисом. Говорят, очень образованный молодой человек, только слишком уж озабочен общественными проблемами. – Тетушка Агата подергала волоски на подбородке. – Подойди ко мне, бутончик. Я не кусаюсь. Сколько тебе лет?
Демельза позволила взять себя за руку.
– Восемнадцать, – сказала она и взглянула на Росса.
– Хм, чудесный возраст. Девушки такие прелестные в этом возрасте. – Тетя Агата тоже глянула на Росса, ее маленькие глазки заблестели под морщинистыми веками. – А мне знаешь сколько?
Демельза отрицательно покачала головой.
– Девяносто один год. В прошлый четверг исполнился.
– Я и не предполагал, что ты такая старая, – заметил Фрэнсис.
– Ты еще многого не знаешь, мой мальчик. Да, в прошлый четверг исполнился девяносто один год. А ты что скажешь, Росс?
– Ты прекрасна в любом возрасте, тетушка, – сказал Росс, наклонившись к ее уху.
Тетя Агата удовлетворенно улыбнулась:
– Негодник, ты всегда любил приударить за девушками. Как и твой отец. Я повидала пять поколений Полдарков. Нет, шесть. Первой была бабуля Тренвит. Я хорошо ее помню. Она происходила из семьи Роу. Известные пресвитерианцы. Ее отец, Оуэн, дружил с Кромвелем. Говорят, он был одним из тех пятидесяти девяти, которые подписали смертный приговор королю Карлу. В Реставрацию Роу растеряли все свои земли. Я хорошо помню бабулю. Она умерла, когда мне было десять. Любила рассказывать истории про эпидемию чумы. Хотя сама ее уже и не застала.
– У нас в Иллагане тоже как-то была чума, – вставила Демельза.
– А за ней уже идет Анна-Мария, моя мать, по мужу Полдарк. Она была единственным ребенком. Моя мама дожила до преклонных лет. Она вышла замуж за Чарльза Вивиана Полдарка, моего отца. Ему вечно не сиделось на месте. Он, еще до того как повстречать мою матушку, получил ранение в сражении при Ла-Хог. Ему тогда было двадцать пять. Видишь его портрет, бутончик? Вон тот мужчина, с маленькой бородкой.
Потом идет Клод Генри, мой брат. Он женился на Матильде Эллен Питер из рода Тревилей и умер за десять лет до смерти моей матери. Вечно страдал от расстройства желудка. Это твой дедушка, Росс. Так вот, стало быть, вы с Фрэнсисом – это уже пятое поколение, а Джеффри Чарльз – шестое. Шесть поколений, а я все живу.
Тетушка наконец отпустила руку Демельзы, и та повернулась, чтобы поздороваться с любопытным ребенком. Кожа у полненького Джеффри Чарльза была такая гладкая, будто натянутая, что трудно было представить, как он улыбается. Красивый мальчик, что и неудивительно при таких-то родителях.
Первая за шесть месяцев встреча Росса с Элизабет прошла не так буднично и спокойно, как он ожидал. Росс надеялся, что брак с Демельзой сделал его неуязвимым для подобного рода переживаний, как будто женитьба и любовь к Демельзе были прививкой от сердечной горячки, а эта встреча должна была лишь подтвердить эффективность лечения. Однако Росс довольно скоро обнаружил, что Демельза не лекарство, но скорее сама по себе лихорадка, и теперь начал склоняться к мысли, что, возможно, она была права, когда отказывалась принять приглашение в Тренвит.