«Я отнюдь не против самоубийства. Причем не только по вопросам здоровья, но и по вопросам совести… Каждый волен уйти из жизни – это его святое право, его свобода»[26].
Н. Мюллер и Г. Крауз, возможно, приоткрывают одну из причин такого «легкомысленного» отношения к самоубийству (смерти). С их слов общество кардинально изменилось. Значительно увеличившиеся продолжительность жизни за последние годы (благодаря прорыву во многих областях медицины – Ц.П.), сократившаяся детская смертность порождают в нашем ориентированном на молодом обществе ложное ощущение того, что «мы всегда здесь будем». Современное общество «упрятало подальше» стариков и не замечает умирающих (больницы, пансионаты, хосписы – Ц. П.). В связи, с чем мы испытываем неловкость даже по поводу собственной смертности[27]. Но Э. Фромм предупреждает о том, что такой подход не верен в корне. Попытка отрицания смерти, это вместе с тем и отрицание одного из важных функциональных аспектов человеческой жизни. Без смерти, страданий теряется один из сильнейших стимулов к жизни, опыт без которого радость и энтузиазм просто на просто теряют свою яркость и силу. Человек подавляя такую жизненную функцию, как смерть всего на всего лишь пытается ее отрицать, но никуда от него она все равно не уходит. Страх смерти продолжает в нас жить, хотя мы не даем и не желаем давать ему право жить рядом с нами. Мы пытаемся своего рода «стерилизоваться» от него, но это весьма плохо у нас получается[28].
Ю. Н. Давыдов (доктор философских наук) говоря о смерти, уточнял, что в своем начале миропонимания смерти, как определенного явления, смерть по своей сути загоняли в угол и не давали ей высвечиваться, только изредка ее «выпускали» из этого темного угла выполнить свою работу, а затем снова от нее на время забывали. В связи с таким отношением к данному «персонажу», он не мог завладеть умами интеллигенции. Мысль о ней (смерти – Ц. П.) быстро проскакивала мимо ушей и взгляда людей. Человеческий ум занимала некая сила, которая по сути контролировала и отдавала свои приказы для неё. Таким образом преодолевался страх перед смертью, превращаясь в проблему смысла жизни. Для того, чтобы смерть и отношение к ней у общества изменилось. Не видя ее, как некую служанку высших сил и чтобы она предстала в совсем ином обличии, как самовластная госпожа, как единственное абсолютное божество, - необходимо было весьма существенное, далеко идущее изменение миросозерцания и мироощущения самих людей. Смерть должна была превратиться в глазах человека единственно достоверным негативным абсолютом. Для этого ей нужно было, чтобы была не просто утрата веры в Бога и какие-либо общезначимые идеалы и ценности и абсолюты, но, чтобы при этом осталась вера в нее – смерть, которая и заняла бы их место. Для этого смерти важно было, чтобы человек себя осознал своим единственным кумиром и идеалом, своей высшей и последней ценностью. Себе единственному он должен воскурять фимиам, приносить жертвы и петь себе дифирамбы. Результатом этого должен был возникнуть в человеке