эгоистическое самоутверждение и вытекающая из этого самообожествление. И сегодня это слепое божество и молится себе самому, но при этом растеряв по пути все идеалы, которые некогда воодушевляли человечество. Теперь смерть стала солировать на сцене человеческого сознания, привлекая на себя внимание человеческого индивида, завораживая собой его рассудок, усыпляя при этом нравственные чувства. Смерть привела к тому, что ее стали воспринимать, как апокалиптическую картину, где все заканчивается и пропадает. Дальше ничего нет, пустота. Такое отношение к смерти должно (и сделало-Ц. П.), породило чувство осознания себя абсолютно одиноким человеком, где нет уже никаких социальных привязанностей, нет духовно-культурных определений и т. п. Так как за земной чертой ничего нет, а значит все имеет свой окончательный конец и потому не имеет за собой никакого смысла вообще. Для человека утрачивает все свое живое содержание и интерес. Что привело к пониманию о том, что стоит жить лишь «здесь и сейчас» ибо остальное не имеет ни смысла, а значит и своей ценности, а это значит, что человек и общество в целом пришло к тому, что личное достоинство ничто, его можно воспринять, как меновую стоимость, чтобы хоть, какой-либо толк с этого был. Все стало рассматриваться с позиции цены и торговли. Теперь че6ловек перед лицом смерти становится все более не способен к переживанию нечто существенного, устойчивого, заслуживающего серьезного отношения (в нашем случае – встречи и взаимоотношениям с Богом – Ц.П.). По мнению Давыдова для современного модернистского человека[29] смерть стала единственной серьезной реальностью и темой его бытия. Для него это объективная реальность, с которой он так или иначе столкнется в своей жизни. В связи с чем человек начинает переживать беспредельный ужас и отчаяние безнадежной тоски при возможной встрече с нею. В такой ситуации смерть становится для человека единственно подлинным другим. Отсюда возникает и болезненная приверженность к этому «другому», где человек относится всерьез, не формально к данной действительности своего бытия. Порой завороженность ею приводит некоторых людей к испытыванию даже некоего наслаждения о мысли, о ней. В результате такого мышления устраняется проблема смысла жизни, и на ее месте неизбежно возникает другой вопрос – о смысле и значении смерти. По мысли Артура Шопенгауэра (1788-1860 гг. немецкий философ) уже в таком построении сознания не личная жизнь индивида и целого сообщества уже теряет всякий смысл и остается просто на просто неким обычным «явлением». Поэтому воля у таких людей желает уже только одного – получать все и только для себя любимого. Познакомившись с философским представлением Шопенгауэра Л. Н. Толстой поначалу впал в своеобразный пессимизм личного бытия, но все же преодолев такой искус, он в конце концов противопоставил концепции Шопенгауэра свои представления (ответы) на вопрос преодоления пессимистического бытия Шопенгауэра[30]. Он дает четыре ответа на данный вопрос. Первый - это выход из неведения, которое включает в себя не знание, не понимание того, что жизнь есть зло и бессмыслица. Второй – это выход эпикурейства – он состоит в том, что, зная безнадежность жизни, пользоваться пока есть возможность теми благами, какие есть в твоей жизни. Третий ответ – это выход силы и энергии он состоит в том, чтобы, поняв, что жизнь есть зло и бессмыслица, уничтожить ее (произвести самоубийство). К чему поначалу сам Л. Н. Толстой тяготел. Четвертый выход – это есть выход слабости. Он состоит в том, чтобы, понимая зло и бессмысленность жизни, продолжать тянуть ее, зная вперед что ничто из нее хорошего выйти не может[31]. Как не странно человек (Л. Н. Толстой – Ц. П.) стремившейся актуализировать веру в Бога в своем понимании в жизни людей, совершенно забыл или не представлял возможным и важным, дать в качестве ответа (пусть даже пятого) - это веру в Бога и Творца. Ю. Н. Давыдов констатируя нравственно-духовную атмосферу второй половины XIX века назвал этот период на Западе «заболеванием смерти», которая коснулась и России, где это заканчивалось порой трагическим исходом у довольно талантливых и перспективных людей – самоубийством[32].