«Таким образом, вся тварь призвана к совершенному соединению с Богом, которое совершается в «синергии» –– в со-действии воль тварных существ с Божественными идеями-волениями»[4].
Для Лосского важно понимание того, что насколько наша воля прибывает в согласии с волей Божий и при этом соработает с ней получая Божью благодать при этом, это и есть путь обожения. Который происходит уже в этой жизни[5]. Для него окончательное обожение произойдет лишь вне земного бытия, здесь же мы на земле лишь совершаем процесс синергии, который совершается внутри Церкви:
«Об´ожение (θέωσις) твари осуществится во всей своей полноте в будущем веке, после воскресения мертвых. Однако уже здесь, на земле, это об´оживающее соединение должно все более и более совершаться, изменяя тленную и искаженную природу, предуготовляя ее к вечной жизни. Если Бог дал нам в Церкви все объективные условия, все средства для достижения этой цели, то нам, со своей стороны, нужно принести2 необходимые субъективные условия, ибо соединение осуществляется в синергии, в неком соработничестве человека с Богом. Эта субъективная сторона соединения с Богом и определяет путь соединения –– определяет саму христианскую жизнь»[6].
Для Лосского в вопросе синергии участвуют две воли – Божья и человеческая[7].
По мнению Н. А. Бердяева, хотя в Евангелиях мы и не можем найти ни одного слова о творчестве, но они своего рода (пути творчества – Ц.П.), сокрыты в Св. Писании. Своего рода в деле творчества, человек как-бы предоставляется самому себе, оставлен сам с собой, но это и есть проявление Божий мудрости. Ибо если бы в Св. Писании пути творчества были явно указаны, то это уже было бы не вовсе творчество как таковое, но послушание некой заповеди[8]. Но при всем при этом стоит помнить о том, что если искупление обращено к одному аспекту Иисуса Христа, как сына Божьего, как страдающего и жертвенного, то творчество обращено уже к Христу сыну Божьему, как прославленному и могучему[9].
Человек был создан по образу и подобию Божьему (Быт.1:26-27; 5:1-2; 1 Кор.11:7)[10]. Даровав Адаму и Еве по их природе не только физическую силу, но и понятие смысла, рассуждение, проницательность разума, понимание добра и зла, возложив Свое око в их сердца (Сир.17:3-7; Быт. 1:26, 28; 2:15, 19),[11] но при этом не дав человеку (по его же физическим ограничениям) божественных способностей и божественного познания (Сир.17:28-29; 18:5-6). В результате чего человечество в лице Адама получило дар быть с одной стороны миром в себе самом (Быт.2:15-20). Задачей человека стало являть себя Адамом Владычествующим и Познающим. Чувствовать себя, как частью мира и природы в целом так и быть вершиной этого мира, но при этом помнить, что он и сам мир в себе (Еккл.3:11). Сочетать в себе эти две стороны[12]. Человек получил свободу в своих действиях и поступках (Авот. III. 14-15)[13], с одним ограничением (Быт.2:17; 3:3). Эта свобода определялась согласно иудейскому представлению в том, что человеку Бог все оставил в его руке для принятия им верных решений (Сир. 15:14-16). Но человеческий первородный грех внес свои «коррективы» в Божий план, о чем мы говорили более подробно выше. В результате чего, человеческая природа, в том числе и ее творческое начало претерпела крупные изменения. Отвернувшись от Бога (Святой Троицы), человек повернулся к лжетроице в лице: «Мое»-«Меня»-«Мне» (Притч.30:15), пытаясь свое «Я» выдвинуть уже на первое место (Быт.6:5-6; 11:1-4; 1 Цар.8:19-20; Рим.10:2-3). В результате полученного результата человечество все более и более отходило в своем стремлении от Бога, меняя свое мышление все более на светское и увлекаясь своими представлениями бытия и роли человека в этом мире (2 Кор.11:3), о чем говорилось так же выше.