Е. Н. Трубецкой пишет о том, что причиной нескончаемого человеческого бессилия в борьбе с первородным грехом, является то, что этот грех является общим греховным наследием всего человечества. Но именно во Христе упраздняется это общее наследие. И потому в приобщении к Евхаристии мы приобретаем двоякую свободу. С одной стороны человек становиться свободным независимым от греховного прошлого и во-вторых, во Христе и через Христа становимся соучастником Его творческого акта, не вытекающего из предпосылок нашего греховного прошлого. Мы становимся «ветвями» Его пречистой, плодоносной Лозы, которой является Он сам[15]. Помимо этого можно предположить о том, что коль трагедия грехопадения является «общим делом» (по Трубецкому), человечества то и очищение от него предполагает общечеловеческое так же действие, которое совершается в единстве Евхаристии, когда Церковь Божия в момент Божественной Литургии (Причастия) в единстве, соединяется сама в себе и с Церковью Прославленной одновременно. Когда сообщество святых сливается в единой молитве, единой хвале Бога, едином покаянии и служении друг другу. Это ли ни есть Соборность, которая соединяется и укрепляется посредством Христа и во Христе и ради Христа! Не в этом ли единстве с Христом мы соединяемся с Ним? Тогда ли Его свобода становится нашей свободой (Ин.14:6; Ин 8:32). Его смерть становится нашей смертью, в которой погребены (Рим, 5:10;17-19; 6:22; 1 Ин.1:17) наши все грехи. И Его воскресение становится нашим воскресением (Кол. 2:12-13).
Даже имея уникальную личность дарованную Богом, человек не оторван от социума, как такового. Безусловно, наши личностные взаимоотношения с Богом спасают нас от возможности своего рода «растворения» в многочисленных взаимоотношениях с другими личностями и общественными институтами. Со слов Мирослава Вольфа:
«...человек обретает спасение, в состоянии личности, независимой и одновременно подверженной влиянию окружающего мира и своих отношений с Богом…Все мы личности, созданные Богом, чтобы жить в среде, образованной нашими общественными и семейнымиотношениями…человек остается независимым и в то же время общественно обусловленным субъектом»[16].
При взаимодействии себя и общества. В данном контексте разговор идет о церкви[17]. И это взаимодействие такого института, как Церковь и человек идет посредством деятельности между ними и внутри них Святого Духа[18].
На Литургии личность возносится над всем частным и эгоистичным. Симпатии, желания, намерения и т. п. в Литургии достигают силы и широты в осознании того, что в единстве и общении с другими верующими они все вместе не зависимо от пола, социального статуса и т. п. объединены одной целью и устремлением – прославить Бога и воздать Ему благодарение. Литургия взывает и показывает в человеке к всему лучшему, что у него есть в Боге. Для этого мира именно публичное богослужение является открытым Евангелием, возвещением Слова Божьего в действе[19]. Не удивительно то, что для Церкви византийского обряда личность человека представляется лишь в контексте взаимоотношения с Богом и божественностью[20]. Стоит отметить, что автор Шустров А. Г. в своей книге весьма критически относится к проблематике взаимоотношений западной церкви и восточной, при этом критикуя, как церковь католического вероисповедания, так и протестантские церкви и порой «перегибая палку» и не совсем корректно критикует церкви не восточного (византийского) обряда. На что при чтении данной книги стоит обратить свое внимание и иметь ввиду в делаемых автором выводах[21].
Вера в Бога это настоящие путешествие, в которое мы отправляемся не в одиночестве, но в единстве с другими верующими в стенах Церкви и инструментом общего движения для нас становится совместная Литургия, посредством которой мы, как единая команда идем к Небесной обители, наш Ковчег спасения – Церковь. Литургия — это составные элементы этого «корабля» под названием Церковь, без, которых невозможно нам будет доплыть до назначенной цели, в бушующем «океане» земных страстей. Поэтому важно правильно понимать и воспринимать практику Литургии. Йозеф Ратцингер (Папа БенедиктXVI) по этому поводу пишет важное замечание, касаемо термина «ортодоксия». В частности, он говорит о том, что слово «ортодоксия» изначально имело иное значение, чем ему придают сегодня. Оно не означало «правильное учение», в греческом языке слова «doxa» сегодня воспринимается, как «мнение» «видимость», но в христианском языке оно значит то же, что и «истинная слава» т. е. слава Господня. Соответственно слово «ортодоксия» означает правильный способ прославления Творца и правильную вместе с тем форму поклонения. И в этом смысле ортодоксия изнутри есть ортопраксия. И поэтому тут идет разговор не о теориях относительно Бога, а о правильном пути для встречи с Ним. А это мы познаем и посредством Божественной Литургии и практикования ее в нашей личной жизни[22].