«Когда человек сознательно или интуитивно выбирает себе в жизни какую-то цель, жизненную задачу. Он вместе с тем невольно дает себе оценку. Потому, ради чего человек живет, можно судить и о самооценке – низкой или высокой. Если человек ставит перед собой задачу приобрести все элементарные жизненные блага, он и оценивает себя на уровне этих материальных благ: как владельца машины, роскошной дачи, как часть своего мебельного гарнитура…Но самая главная ошибка, роковая – неправильно выбранная главная задача в жизни…Означает ли это, что человек должен жить как аскет, не заботиться о себе, ничего не приобретать и не радоваться повышению в должности? Отнюдь нет! Человек, который совсем не думает о себе, - явление не нормальное и мне лично неприятное: в этом есть какой-то надлом. Какое-то преувеличение в себе своей доброты, бескорыстия, значительности. В этом есть какое-то своеобразное призрение к людям, стремление выделится»[14].
Стоит помнить о том, что жизнь сама по себе уже обладает собственной внутренней динамикой развития, поэтому она в себе имеет тенденцию развиваться и расти, быть своего рода выраженной и по-настоящему прожитой. Но если человек сталкиваясь с жизненными неурядицами им поддается, то это приводит к распаду личности человека (и жизни), и ведет к разрушению. Поэтому разрушительность в нас самих это ничто иное, как результат не прожитой жизни нами[15]. В связи с чем, для того, чтобы жизнь имела смысл и результат, необходимо два условия: это существование Бога и наша собственная причастность Ему, достижимость для нас жизни в Боге или Божественной жизни. Необходимо, прежде всего, чтобы, не смотря на всю кажущеюся для нас бессмысленность окружающей нас жизни, важно, чтобы существовало общее условие ее осмысленности, последней, высшей и абсолютной основой ее был не некий слепой случай, и существующий хаотический поток времени, не тьма неведения, а Бог как вечная твердыня, вечная жизнь, абсолютное благо и всеобъемлющий свет разума. И необходимо во-вторых, чтобы мы сами, не смотря на наше бессилие, на слепоту и губительность наших страстей, на случайность и краткосрочность нашей жизни, были не только «творениями» Бога, не только глиняной посудой, которую лепит по своему произволу горшечник (Рим.9:20-22), и даже не только «рабами» Бога, исполняющими Его волю подневольно и только для Него, но и свободными участниками и причастниками самой божественной жизни (Ин.15:14-15), так чтобы, служа Ему, мы в этом служении не угашали и не изнуряли своей собственной жизни, а напротив, ее утверждали, обогащали и просветляли. Это служение должно стать для нас истинным хлебом насущным и истинной водой, утоляющей нас. Более того: только в этом случае мы для себя самих обретаем смысл жизни, если, служа Богу, мы как сыновья (дочери) и наследники домохозяина, служим в нашем собственном доме (Гал.4:7; Рим.8:17), если Его жизнь, свет, вечность и блаженство может стать и нашим, если наша жизнь может стать божественной, и мы сами можем стать «богами» (Ин.10:34-35), «обожиться» (Евр.13:12;2:11; 1 Фес.5:23). Нам необходимо иметь возможность преодолеть все обессмысливающую смерть, слепоту и раздражающее волнение наших слепых страстей, все то что подавляет нас или захватывает в плен, для того, чтобы найти этот истинный жизненный путь (Ин.14:6; Мф.7:14), который есть для нас и истинная Жизнь, и подлинная живая Истина[16]. Также Франк говорит о том, что по-настоящему, раскрытие человеческой души происходит лишь в Боге (2 Кор.3:3-6). По его словам, религиозное осмысление жизни, раскрытие своей утверждённости в Боге и связанности с Ним есть по самому своему существу раскрытие человеческой души, преодоление ее безнадежности в себе – замкнутости в эмпирической жизни (жизни основанной на опыте, изучении неких фактов, опирающеюся на непосредственные жизненные наблюдения – Ц.П.). Истинная жизнь есть жизнь во всеобъемлющем всеединстве, неустанное служение абсолютному целому; мы впервые подлинно обретаем себя и свою жизнь лишь тогда, когда жертвуем собой и своей эмпирической отъединенностью и замкнутостью и укреплением всего своего существа в ином - в Боге как первоисточнике всяческой жизни. Поэтому для него понятие веры неразрывно связано с человеком и Богом. Ибо вера, будучи присутствием и действием Бога в человеческой душе, по самому своему существу универсальна, и потому она пронизывает все бытие человека и потому не ведает никаких границ для области своего практической реализации и действия, для сферы, в которой она может и должна совершенствовать жизнь. Для Франка ясным является то, что вера может все изменять в человеческой жизни и поэтому человек не имеет право отказываться от совершенствующего, исправляющего ее воздействия на все без исключения сферы жизнедеятельности человека[17]. И трудно здесь не согласиться. Вера касается порой таких сфер нашей деятельности и жизни, которых мы не видим, не замечаем, а порой о которых даже не догадываемся и не можем предположить (Евр. 11:1; Рим.4:17). Вера открывает для нас двери сакрального, посредством чего, как правило открывается и вход в профанное. И потому Нильс Грегерсен пишет о том, что, быть личностью это: