Помимо выше сказанного, Франк говорит, что воля человека может «перевернуть» мир. И последние десятилетия опытно научили нас тому, какие огромные перевороты жизни может совершить напряженная фанатическая свободная воля даже отдельного человека или ничтожного меньшинства, - воля, одержимая, например, властолюбием. И поэтому только от нас зависит показать, что горение человеческого сердца силой божественной любви может, по меньшей мере, быть столь же влиятельным и могущественным в жизни[10]. В то же время говоря о вере в жизни человека Франк пишет еще более уверено (стоит это повторить), что вера, будучи присутствием и действием Бога в человеческой душе (Еф.2:8), по самому своему существу универсальна, должна пронизывать все бытие человека и потому не ведает никаких границ для области своего практического действия (1-Ин.5:4), для сферы, в которой она может и должна совершенствовать жизнь. Если Богом обещано то, что вера может передвигать горы (Мф.17:20), то тем более ясно, что она может все изменять в человеческой жизни и не имеет права отказываться от совершенствующего, исправляющего воздействия на все без исключения ее сферы[11]. Отец А. Мень на при мере стихотворения Вл. Соловьева (российского религиозного философа) «Свет с Востока» показывает нам на примере трехсот спартанцев, которые в Фермопольском ущелье удерживали многотысячную армию Ксеркса для спасения Греции о том, что:
«…так важно, чтобы отдельные люди и духовные движения, и целые народы принимали участие в становлении духа, в его борьбе против порабощения, косности, безразличности, бездуховности, смерти, черноты во всей жизни. Чтобы Дух шел как борец»[12].
Поэтому для А. Меня важно то, чтобы в целом нация вела свою борьбу за собственную свободу духа и не только. Тем более современное постиндустриальное общество по словам Н. Н. Зарубиной (российский учёный, философ и социолог, педагог), открывает большие перспективы для человеческой личности. С возможностью выделиться из общей массы людей и проявить свою уникальность. В отличие от некогда строгих ране-буржуазных нравов, осуждающих любую экстравагантность и любые отступления от общепринятых норм поведения. Культура же постиндустриального сообщества отличается широким плюрализмом ценностей и форм деятельности, стилей поведения и жизни. И поэтому, перед человеком раскрывается более разветвленная сеть возможностей добиться признания и престижа: можно продвигаться вверх по «лестнице» предпринимательской, общественной, политической карьеры, можно заниматься индивидуальным творчеством в науках, искусстве, совершенствоваться в спорте и т. д[13]. Но при этом согласно исследованиям американских исследователей, Нэсбита и Эбурдина (на примере США), не все так гладко в этом процессе. Они, проведя исследование рейгановской политики (80-гг XX века), который казался именно той самой лакмусовой бумажкой традиционного американского либерализма и индивидуализма, который казался является наиболее адекватной идейной и культурной основой для современного производства, в силу своей ориентации на технологический прогресс и науку нуждающегося в свободной творческой личности. Но к началу уже 90-х гг. XX века развитие экономики США, показала, что радиационные ценности индивидуализма, свободного предпринимательства, полностью независимо от контроля со стороны государства, свободной конкуренции, ориентации на прибыль и пренебрегающие в силу этого социальной ответственностью, оказались неадекватными постиндустриальному высокотехнологическому и информационному развитию. «Рейганомика», основанная на этих идеях, привела страну (США), к затяжному экономическому кризису и утрате лидирующих позиций на мировых рынках и в мировой конкуренции ведущих экономических держав. И поэтому Нэсбит и Эбурдин считают, что современный индивидуализм должен и будет отличаться от традиционных акцентов на ответственность личности. В частности, они пишут о том, что это индивидуализм не типа «каждый сам за себя», когда удовлетворяют собственные желания, а до всех остальных нет никакого дела. Это уже своего рода этическая философия, которая возвышает уже личность до мирового уровня. Когда мы становимся все в ответе за сохранение окружающей среды, предотвращения мировой войны, уничтожения нищеты. И в этом играет особую роль, энергия каждого конкретного человека. Когда люди удовлетворяют подлинную потребность в свершении - в искусстве, деловой сфере или науке, от этого выигрывает общество в целом[14]. Одной из проблемой того, почему только лишь высокие технологии все же не могут спасти экономическое положение стран (на примере США), авторы пишут, что (уже – Ц. П. ) в современное общество на место «одномерного человека» индустриального общества пришел «многомерный человек» (а по существу фрагментированный), потребности и ценности которого выходят за рамки потребления, который освобождается от господства лишь материальных, экономических мотивов и стремиться к развитию собственных способностей, хотя бы эти способности и заключались чисто в игровых достижениях. И поэтому, то, что первоначально воспринималось, как упадок профессиональной культуры и трудовой этики, на деле оказалось изменением ценностных ориентаций, базовых мотиваций деятельности и наделением профессии принципиально иным смыслом – из способа зарабатывания денег для ряда категорий работников она стала превращаться в возможность реализации личностного потенциала и поэтому, в значительной степени отсюда и пришло падение интереса к традиционным индустриальным формам труда, воспринимаемым как стандартные, монотонные, подконтрольные и не творческие формы труда и самореализации[15].