«…духовный облик России хронически заслонялся фантастической грезой «народа-богоносца»»[12].
О критическом отношении к идеи русского мессианизма и ее последующей гибели, возможно, прочитать в работе Е.Н. Трубецкого «Старый и новый национальный мессианизм»[13]. Со слов Лихачева:
«Гипнозу одностороннего политического и исторического понимания идеи Москвы как Третьего Рима были подвержены Гоголь, Константин Леонтьев, Данилевский, Владимир Соловьев, Юрий Самарин, Вячеслав Иванов, Бердяев, Карташев, С. Булгаков, Николай Федоров, Флоровский и тысячи, тысячи других. Меньше всего представлял себе огромность своей идеи сам ее «автор» — старец Филофей»[14].
С другой стороны (я не говорю о западниках) была своего рода идея усреднения между славянофилами и западниками, которую в частности выдвигал В. Н. Татищев (1686-1760 гг.). Он был сознательным утилитаристом. Его теория «всемирного умопросвящения» утверждала, что необходимо по сути уровнять народы и нации. Для него не существует противоречия культур Запада и Востока. Все культуры едины по своей сущности и различаются лишь своим уровнем развития. Если Запад достиг более высокого уровня развития, то это связано не с тем, что он лучше, а тем, что культура Запада ранее была приобщена к наукам и философии. В качестве своей правоты он приводит примеры на истории России и других государств, говоря о том, что бунты частые в России и в Османской империи происходят из-за того, что народ не просвещен и потому способствует это к мятежам. Если бы народ в этих государствах был просвещен, то культура придала бы целесообразный характер общественно-историческому процессу в таких «бунтующих» странах. Но его идея «всемирного умопросвящения» имеет и свои изъяны (крайние стороны). В частности Татищев говорит о том, что России нужно политическое обновление, при этом, который должен привести к разрыву с духовной традицией, основанной на чистой церковности и т. п. Для него главной задачей в таком деле является в создании культуры всецело сосредоточиться на светской власти. Для него культурно-творческий процесс тесно связан с государственным устройством и этого для него достаточно[15].
Со слов Э. Фромма сегодня человек обретает свое чувство тождественности в причастности к некой определенной нации нежели в результате осознания себя «сыном человеческим». В связи с чем такая фиксация человека на чисто национальном восприятии себя самого искажает дух объективности, а значит и разум. Так как в этот момент человек судит о людях вокруг себя, как членов своего «клана» и иных, как «чужих». Для него «свои» становятся люди по узам крови и земли. Для Фромма это тот же самый грех кровосмешения, который осуждает Библия, но кровосмешение не на прямую, но «косвенное», кровосмешение по национальному признаку. Для Фромма, человека не освободившегося от уз крови и земли не стоит считать полностью родившимся, как человеческое существо. Так как его способность к любви и разуму искалечена, в связи с тем, что он не может воспринимать всех людей в своей собственной, истинно человеческой сущности[16]. Пока человек находится в такого рода «кровосмешении» человеческий разум не способен развиваться, он остается своего рода беспомощной жертвой природы и в тоже время полностью лишен способности почувствовать себя единым с природой[17]. В конечном итоге человек может сделать этот мир своим лишь в условиях того, как он может постигать саму действительность. Но если он живет в иллюзиях, то у него нет возможности изменить окружающие условия бытия, которые порождают эти самые иллюзии[18]. И поэтому он подводит итог сказанному:
«Национализм – наша форма кровосмешения, наше идолопоклонство, наше безумие. Патриотизм – это его культ…под «патриотизмом» я подразумеваю такую установку, при которой собственная нация ставится выше человечества, выше принципов правды и справедливости…»[19].
Подводя итог выше сказанному хотелось бы отметить то, что, не смотря на разную точку зрений таких именитых мыслителей и философов, необходимо понимать, если так можно сказать, внутреннее житие своего народа и государства. Чего данные мыслители, каждый из них, в свою меру понимания и осознания высказывался. Тут стоит привести мнение Булычева Ю. Ю. (российский философ) как своего рода резюме выше сказанному о том, что жизнеспособность Церкви, государственности, социально-экономической системы: