«Владеть инокам селами и людьми, не предано святыми отцами. Как можно отрекшемуся однажды от мира и всего мирского снова связывать себя мирскими делами… Древние святые отцы не стяжавали ни сел, ни богатства. Но уже впоследствии, когда прежний порядок мало по малу ослабел, монастыри и скиты начали владеть селами и стяжаниями… Ты меня спрашивал, что тебе делать с селом, которое дал князь в монастырь? Вот мой ответ и совет: если ты с своею братиею уповаешь на Бога и доныне Бог вас пропитывает без села, да и впредь пропитает, то для чего связывать себя мирскими попечениями? Доколе инок свободен от всех забот мирских, он в мире со всеми мирянами, все его любят, все ему отдают честь. Когда же обяжется попечением о селах и других мирских делах, тогда откроется нужда ходить и к князьям, и к другим начальникам, посещать судебные места, защищать обижаемых, ссориться и невольно унижаться пред всяким, только чтобы не выдать своих в обиду, предпринимать великие труды и оставлять свое правило… Но если бы можно было, хорошо было бы устроить так: пусть будет село близ монастыря, но инокам никогда в нем не бывать, а отдать его в заведование какому-нибудь богобоязненному мирянину, и ему заботиться о всех делах, с тем чтоб он доставлял в монастырь все готовое, жито и другие потребности»[66].
Благодаря победе на Куликовском поле против Орды на Руси поднялось национальное самосознание, которое достигло своего верха после окончательной победы над Ордой. Великий князь Московский Иван III после женитьбы на Софье Палеолог, племянницы последнего византийского императора стал считать свое государство наследником Византийской империи. Московское государство приняло византийский герб – двуглавого орла. Возникают предания о первом крещении Руси ап. Андреем Первозванным, о том, что Св. князь Владимир был коронован императором и патриархом, а Владимир Мономах получил в виде царского знака отличия от византийского императора шапку Мономаха. Стали популярны сказания о получении русскими от греков «белого клобука», различных чудотворных икон и святынь. В этом же направлении была выдвинута идея Москвы, как третьего Рима[67]. Так же смутные события в самой Орде также положительно влияли на самосознание Руси. Так в 1359 г. был убит хан Бердибек. Именно он открыл начало кровавой гражданской войне в Орде, которую русские летописцы назвали «великая замятня». Бердибек пришел к власти, убив своего отца хана Джанибека, того самого, который начал «биологическую войну» с Европой, велев забрасывать трупы больных чумой в осажденную Каффу. Интересно, что Джанибека русские летописи называют «добрым царем». Говоря же о Бердибеке добрым его также уже сегодня ни у кого язык бы не повернулся назвать, как и Джанибека. Он задал сразу высокий уровень ожесточения в братоубийственной войне, приказав убить всех потенциальных конкурентов. Даже восьмимесячного брата не пожалел. После этого преступления он сумел удержаться на троне всего два года. И началась хаотическая смена ханов. Считается, что продолжалась она до 1380 года, когда к власти пришел Тохтамыш. За это время сменилось двадцать пять «царей», как их называли наши предки. Ну а потом Орда распалась вовсе. Разрушение Орды не произошло конечно в результате битвы на Куликовом поле, а после похода Тимура[68].
В 1589 г была пресечена правящая династия на Руси, что привело к смутному времени. Поэтому поводу (одной из причин начала смутного времени), очень ярко и ясно пишет В. О. Ключевский:
«Мы видели, как трудно было московским умам освоиться с идеей выборного царя: виною этого было отсутствие мысли, что воля народа в случае нужды может быть вполне достаточным источником законной верховной власти, а непонимание этого происходило от недостатка мысли о народе, как о политической силе. По отношению к царю все его подданные считались холопами, дворовыми его людьми, либо сиротами, безродными и бесприютными людьми, живущими на его земле. Какая может быть политическая воля у холопов и сирот и как она может стать источником богоучрежденной власти помазанника божия? Смута впервые и тронула глубоко это застоявшееся политическое сознание, дав больно почувствовать, насколько народные умы отстали от задач, нежданно и грозно поставленных стихийным ходом народной жизни»[69].
Внутренние трудности правительства усиливались еще особо глубокой переменой в настроении народа. Трудности Смутного времени разрушительно подействовали на политическую устойчивость общества: с воцарения новой династии (Романовых) в продолжение всего XVII в. все общественные состояния немолчно жалуются на свои бедствия, на свое обеднение, разорение, Недовольство становится и до конца века остается господствующей нотой в настроении народных масс. Из стихий Смутного времени народ стал более впечатлительным и раздражительным, чем был прежде, он утратил ту политическую выносливость, какой удивлялись в нем иноземные наблюдатели XVI в., был уже далеко не прежним безропотным и послушным орудием в руках правительства. Эта перемена выразилась в явлении, какого мы не замечали прежде в жизни Московского государства: XVII век был в нашей истории временем народных мятежей[70].