«…церковные общества не имеют права владеть собственностью и не имеют право юридического лица, всё имущество церковных и религиозных обществ поступает в собственность государства», а «…имуществом приходов будут ведать волостные, земские и городские самоуправления»[36].
Декрет «О свободе совести» был осужден Поместным Собором РПЦ, а в Москве и Петрограде прошли массовые крестные ходы в защиту православной церкви в, которых приняли участие сотни тысяч прихожан. Реакция власти была немедленной. 20 января 1918 г. восемь членов СНК РСФСР – В. И. Ленин, Н. И. Подвойский, В. А. Агласов, В. Е. Трутовский, А. Г. Шлихтер, П. П. Прошьян, А. Г. Шляпников, В. Р. Менжинский и Г. И. Петровский – подписали более жесткий декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». В результате ретивого исполнения большевиками и левыми эсерами весной 1918 г., по стране произошли более 1400 кровавых столкновений с прихожанами церквей, в результате чего были убиты 140 большевиков и эсеров, но это не остановило власти и в мае 1918 г. при Наркомюсте РСФСР (под руководством П. И, Стучка), был создан особый ликвидационный отдел, который еще более принялся за исполнение данного декрета. В январе 1919 г. вышло новое постановление, в котором говорилось, что для цели атеистической пропаганды необходимо начать публичные вскрытия святынь и мощей. Это привело еще к большему противостоянию церкви и власти. Тысячи священников открыто перешли на сторону белогвардейской армии и стали частью их военного духовенства[37]. Стоит отметить секретное письмо Ленина членам Политбюро ЦК от 19 марта 1922 г. было написано от руки и в единственном экземпляре и никогда не публиковалось ни в одном «полном» собрании сочинений. Ленин сам придал ему такой сверхсекретный статус, написав: «Копий, в том числе, машинописных, не снимать». Оно найдено и опубликовано со всеми археографическими подробностями уже в наше время. Стоит обратить внимание на цитату из этого письма:
«Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, а на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем и поэтому должны провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь под давлением какого угодно сопротивления. Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству - (Ленин так называет всех священников) - и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий»[38].
Данный текст определил в дальнейшем стратегию отношения власти с Церковью на протяжении следующих 20 лет, до конца 1930-х годов.
Так же по инициативе Н. К. Крупской (супруги В. И. Ульянова [Ленина]) была приведена ревизия книг, где она лично сортировала литературу на нужную и контрреволюционную. Об этом пишет Максим Горький в своем письме (от 15 января 1924 г. для Ромена Роллана). В частности, это событие Горький описывает с явной критикой происходящего:
«Дело в том, что жена Ленина, человек по природе неумный, страдающий базедовой болезнью[39] и, значит, едва ли нормальный психически, составила индекс контрреволюционных книг и приказала изъять их из библиотек. Старуха считает такими книгами труды Платона, Декарта, Канта, Шопенгауэра, Спенсера, Маха, Евангелие, Талмуд, Коран, книги Ипполита Тэна, В. Джемса, Гефдинга, Карлейля, Метерлинка, Ницше, О. Мирбо, Л. Толстого и еще несколько десятков таких же «контрреволюционных» сочинений. Лично для меня, человека, который всем лучшим своим обязан книгам и который любит их едва ли не больше, чем людей, для меня — это хуже всего, что я испытал в жизни, и позорнее всего, испытанного когда-либо Россией. Несколько дней я прожил в состоянии человека, готового верить тем, кто утверждает, что мы возвращаемся к мрачнейшим годам средневековья. У меня возникло желание отказаться от русского подданства, заявив Москве, что я не могу быть гражданином страны, где законодательствуют сумасшедшие бабы. Вероятно, это было бы встречено смехом и, конечно, ничего не поправило бы… Но каково мне знать, что безумнейшая нетерпимость к свободе духа фабрикуется в моей стране. Меня считают сторонником Советской власти… Однако это не значит, что я солидаризировался с Лениным… я спорил с ним, указывая что его борьба против русского анархизма принимает, приняла характер борьбы против культуры… истребляя русскую интеллигенцию, он лишает русский народ мозга… Основной недостаток Ленина – это его русская, мужицкая вера в необходимость «упростить» жизнь»[40].