И наиболее перенимчива, подхватчива к новой ситуации тут оказалась Турция: активным проникновением на Кавказ, отчасти и в Среднюю Азию, а вот уже усвоила и небывало новый тон о Босфоре-Дарданеллах, вопреки установленным международным договорам.
Расширение НАТО на восток (и суть не в Чехии-Венгрии-Польше, а дальше — в Прибалтике, Украине и Белоруссии, Чёрном и Балтийском морях) можно бы, но трудно, объяснить всего лишь инерцией западного военного мышления — после столько лет ведомой и как бы «недоведенной» Холодной войны. Трудно допустить такую бы степень недооценки долгой и долгой теперь слабости России на всё обозримое будущее. А тогда — не найти реального объяснения иного, как замысел давления на Россию. Оплачивая расширение НАТО даже за три первых страны 30–35 миллиардами долларов, не могут же привлекать этих восточноевропейских союзников для будущих тяжких противостояний «Севера» и «Юга»: в тот конфликт эти новые союзники менее всего будут склонны вложиться, менее всего полезны там. (Но может быть, ещё горько пожалеют Соединённые Штаты, что так усиленно создавали прочный мусульманский боснийский плацдарм в Европе.)
А мы? В необъятном широкодушии наш Президент, принимая американского, возгласил (14.1.94) тост «за совместную российско-американскую революцию». Совместную? — значит, мы обязаны впредь уже не отличать российских интересов от американских.
Но если и признать две страны равно демократическими — это не значит, что им потребно сливаться во всех отношениях. Так, де Голль, вождь не менее демократической Франции, будучи реальным союзником Америки, отнюдь не подчинялся её диктату лидера, а строго отграничивал интересы Франции. Национальные интересы у каждой страны свои, и отстаивать их, даже внутри единого союза, — никакой не шовинизм.
А Россия проглотила унижение трёхкратного отказа вступить в Совет Европы и, согбясь, понесла туда своё заявление в четвёртый раз. Восполняют нам это унижение — величием того, что Россия якобы принята в «Большую Семёрку»? Но наивно было бы вообразить, что экономически обессилевшая Россия может быть влиятельным членом группы экономических силачей. Мы там будем лишь скреплять своею подписью их решения, хоть и против наших интересов.
В нынешнее время вся и всякая политика движется экономикой, если не сводится к ней. Экономика — не предмет этой работы. Но нельзя не наблюсти, не изумиться даже и простолюдину, никакому не специалисту. Ясно же видно, что Западу нужна Россия технологически отсталая. Мы рабски подчиняемся программе Международного Валютного Фонда — по недоумию? или сознательно отдаваясь чужому умыслу? Как можно, например, оправдать, объяснить, что по жёсткому требованию МВФ мы сняли таможенные пошлины на вывоз наших нефти и газа (гоним, гоним невозобновляемые наши недра, лишая будущего себя и наших потомков) — и взамен этих огромных бюджетных потерь ждём от МВФ очередной крохотной подачки, да даже и не подачки, а ссуды под проценты. Какое ещё в мире правительство хозяйничает так? В жестокий ущерб нашей экономике правительство который год подчиняется стеснительному, даже разрушительному диктату — и мы слышим с наших верхов благодарность, что МВФ якобы «помог России избежать трудностей». До неправдоподобия: и безоглядная распродажа национального богатства сопровождается для России не ростом доходов, а ростом внешнего долга. Россия — в долговой яме.
А общее взаимодействие мировой экономики таково, что отставшие — обречены отставать и дальше, они уже не смогут выправиться. Через десяток лет мы спустимся на уровень африканских стран. Да с нами уже так и обращаются. Над ключевыми нашими предприятиями то там то здесь берут контроль иностранные фирмы, иногда псевдонимно.
А между тем: даже в нынешних усеченных границах Россия — экономически самодостаточна. И наша умолительная погоня за иностранными инвесторами — истекает из нашего допоследнего душевного упадка и отчаяния. (Иностранные инвестиции допустимы и могут быть полезны тогда, когда надёжно защищено отечественное производство и строг закон о вывозе капиталов или полуфабрикатов.) А втягивание наше в международный финансовый мир — втягивает нас, неокреплых, и в чужие финансовые кризисы, которые мы бы минули.