- Как обезображены, не узнать… - послышались ошеломлённые голоса.
- Не мудрено, месяц провести в Пункте Помощи и две недели в тюрьме.
- Не могу различить, кто Владислав, а кто Владимир!
- Правосудие должно быть одинаково строгим для каждого, какой опасности они подвергли наше укрытие!
- Неужели их не пощадят? – Евгения, до этого момента внимательно слушавшая обрывки фраз, резко повернула голову на звук, увидела говорящего – молодого парня в дорогом костюме и плаще – и быстро набросала на бумаге черты его лица; бесталанно, но невероятно узнаваемо. «Когда закончатся странички в блокноте, сделаю обход», - решила Женя, снова навострив уши и высматривая возмущённых и недовольных. Она не интересовалась происходящим на площадке, оглашением преступлений и вынесением приговора – об этом клуб узнает от любого другого доносчика. Сегодня её цель – вербовка, а так как Питер (девушка неприязненно поморщилась, вспомнив о бывшем друге) отказался помогать им, то придётся быть чрезвычайно осторожной: второго шанса нет, говорить следует лишь мутными полутонами, понятными только тем, кто серьёзно задумывался о чём-либо в таком ключе. «Жаль, почти все зрители – взрослые люди, ровесники бы поняли меня гораздо лучше…» Тем временем бывших охотников подтолкнули ближе к краю площадки, чтобы больше человек смогли разглядеть преступников. Евгения не удержалась и бросила взгляд: на улице мороз, а приговорённые в тонкой прохудившейся одежде. Один из сопровождающих, то ли сжалился, то ли покрасовался, но стянул тёплую мантию и отдал мужчинам. Те мгновенно встали поближе друг к другу и укрылись ею. Жуткое зрелище. Девушка вновь приступила к высматриванию потенциальных единомышленников. На сцену поднялся разодетый в кричаще яркую одежду юноша, придворный, судя по старательному выражению лица, развернул берестяной свиток…