- Конечно, она ничуть не меньше тебя способна на глупые поступки, - отрезал Николай. – Поэтому не грусти – её комната рядом.
- То, как вы с нами поступили – нечестно! – взвилась девушка. – Если бы я хотела принять участие в восстании, то не рассказывала бы вам!
- Мы очень ценим твою честность, - заверила её мама, - но подростки сейчас склонны в одночасье менять мнение, особенно под влиянием друзей и за компанию.
- Я не настолько непостоянна, и могу отвечать за свои слова!
- Дорогая, - начал отец, - тебе известно, что мы давно знакомы с купцами Опрасниками. Пару недель назад мы вновь повстречались, и, положа руку на сердце говорю, они абсолютно довольны и режимом в стране, и условием проживания, и их положением. Но если верить тебе, то их бунтарка-дочь радикальный и убеждённый революционер. Ты понимаешь, что не провести параллели мы не могли. Поэтому мы решили перестраховаться. Ведь не только себя погубишь, мы будем вынуждены тоже тебя поддержать, Лиза! – последнюю фразу папа почти выкрикнул.
- Почему?
- А ты сама подумай, - посоветовала мама. Девушка прижалась лбом к холодному дереву.
- Хорошо. Хорошо, - выдавила она. – Сколько продлится моё заключение?
- К сожалению, понятия не имеем. Пока волнения не улягутся, - насторожился Николай из-за внезапной смены настроения. Елизавета застонала.
- Я же умру от тоски…
- Нет, что ты! – обрадовались родители тому, что дочка всё же пошла на попятную. – Пятиразовое питание и регулярное посещение купален, отхожих мест и прочего мы тебе и Саньке обеспечим – мы договорились с Ирмой о доплате… Впрочем, не важно. Книги, Зауральские! принесём. А околоисточная глина? Ты ведь давно хотела попробовать с ней работать («Даже об этом вспомнили", - вяло удивилась та). И современными Российскими игрушками интересовалась. Опрасники совсем недавно вернулись из очередной командировки. Уверена, что-то подобное у них отыщется. Есть ещё пожелания?
- Да. Граммов двести свободы, пожалуйста.
- Лиза!
- Я всё поняла, - смирилась со своим положением она. – Можете идти. А кстати, куда?
- Предупредить императора, - неохотно ответила Олеся. – Молчать мы не имеем права, извини. Надеюсь, мы ещё не опоздали.
Собственно, далее смысла рассказывать нет – вам уже понятно, что утро у Лизаветы выдалось на редкость паршивое. Мало того, что обида жгла изнутри раскалённой кочергой; девушка, неподвижно лёжа на кровати, открыла совершенно новый вид деятельности – умственный, а именно самокопание. Неуловимая мысль мельтешила на задворках сознания, не желая остановиться ни на секунду, чтобы дать себя разглядеть. Единственное, что удалось выловить из общей пучины – число «шестнадцать», отчего-то вызывавшее сильнейшую тревогу. Но сколько бы ни старалась Заболоцкая найти связь – в голове опять мутнело. «Я хозяйка собственной памяти!» - рассердилась та: «Что за нелепые шутки?» Дворянка скосила глаза на прикроватную тумбу, помешкавшись, взяла большую чашку остывшего какао и без особого удовольствия, скорее, от безделья, пригубила. Час назад раздался шорох щеколды, в спаленку прокралась Ирма, оставила поднос с завтраком, пробормотала извинение и удалилась, не забыв закрыть дверь. Тем временем начали раздаваться мерные глухие удары, размеренные, но полные ярости. «Санька проснулась», - заключила дворянка. Спустя тридцать минут безостановочного стука («Упорная») воцарилась тишина, но лишь затем, чтобы вновь прерваться ритмичным звуком, требовательным голосом, чеканившим одно слово. Лиза. Сначала блондинка решила проигнорировать зов; впрочем, она догадывалась, что целеустремлённая Сашка не остановится, пока не охрипнет, и смилостивилась: в сумерках по стеночке добралась до двери и хмуро осведомилась:
- Что?
- Ты тоже взаперти? – чтобы различать более двух слогов, приходилось прижиматься ухом к дереву.
- Какая сообразительная. Дабы предотвратить твоё возмущение, я не иронизирую, потому что сама с трудом додумалась. До подобного бреда.
- Я подозревала, что этим закончится твоё признание ещё вчера, - призналась Александра.
- Почему же тогда не остановила меня? Пропала куда-то.
- Я целый вечер была рядом.
- Правда? А я не заметила…
- Вы прекратите кричать на всю окрестность? – присоединился кто-то, явно знающий о двух заключённых и поощряющий такие методы воспитания. Девочки хором посоветовали грубияну не вмешиваться в чужие дела, не в самых вежливых выражениях.
- А где родители? – спросила Санька, убедившись, что нахал замолчал.
- Побежали докладывать правителю о готовящемся бунте.
- Но ведь они делают это не только из-за нас? Они, наверное, тоже что-то знали? – молчание. – Ах, Лиза, это просто ужасно! Если ребята действительно готовят восстание, то они…