- Где ты была? – зашипела Олеся.
- В… туалете, - абсолютно случайно соврала Лиза, от неожиданности.
- Больше получаса?!
«Они всё-таки заметили», - удивилась блондинка и, не сопротивляясь и не злясь более, осторожно приподняла пятку так, чтобы только она выскользнула из туфли, и показала на свою ногу. Мама отследила заданное направление взглядом, и глаза её полезли на лоб.
- Замечательно, - простонала она. – Ты хотя бы раз можешь без происшествий пережить приём?
- Олесенька, у вас всё хорошо? – спросила отвлёкшаяся от созерцания хозяйка.
- Да, всё замечательно, - замялась мать. – Но боюсь, мы очень долго здесь не задержимся – через некоторое время, никуда не торопясь, поедем домой, заранее подготовим девочек к школе, им же выспаться нужно, а не засиживаться до ночи.
Николай недоумённо смотрел то на жену, то на дочь, и ничего не понимал. Ольга Викторовна важно кивнула, как умеют кивать только мамы, и предложила:
- Хорошо, но я попрошу задержаться вас ещё немного. Софья! Сонечка! А, ты здесь? Принеси нам сюда, пожалуйста, десерт.
Только заметив шевеление в тени, той самой, что скрывала часы, Лизавета поняла, что в Красной зале они не одни: у стены притаился субтильный человек, прислуга, девочка, которая, согласно качнув голову в сторону Лихоборовой, взяла пустой столик на колёсиках, также ранее прятавшийся где-то, и покатила его к дверям. Это же… Глаза Лизы расширились, она поперхнулась воздухом. Это же та официантка из коридора! И судя по недоброму взгляду, брошенному мельком, она блондинку тоже узнала.
- А хотя, знаете, что? Ждать – слишком долго, вы торопитесь…
- Мы не торопимся, - нервозно перебила мама.
- Вы торопитесь, - как ни в чём не бывало продолжила Ольга, - поэтому, думаю, будет лучше, нам сразу направиться в столовую, к тому же, всё с пылу с жару, не успеет остынуть.
Служанка в неуверенности застыла на выходе.
- Сонечка, предупреди всех на кухне, чтобы готовились к нашему налёту!
Девочка скрылась, таща за собой столик с дребезгом, несвойственным такой изящной новой смазанной маслом мебели.
- Ты с нами пойдёшь или здесь останешься, подождёшь? – шёпотом спросила Олеся у дочери.
- Наверное, здесь, - здраво оценила свои силы она. К шепчущимся подошла взволнованная хозяйка поместья.
- Мне не послышалось, дорогая? – встревожилась та. – Ты хочешь отказаться от обеда? Плохо себя чувствуешь, милая?
Даже ласковый взгляд карих глаз не заставил Елизавету забыть, что она не имеет права плохо себя чувствовать в гостях, поэтому улыбнулась с максимальной умильностью, на которую был способна.
- Нет, что Вы! Всё замечательно, но я, увы, слишком долго отсутствовала и не успела даже глянуть в Ваш чудесный телескоп, а мама расхвалила его в таких восторгах…
Ольга польщённо зарумянилась.
- Так что я хочу побыть здесь и посмотреть на звёзды. Я не имела такой возможности и в ясные ночи, не то, что в полдень! К тому же, я абсолютно сыта!
- Хорошо, Лизанька, - легко приняла подправленную версию событий женщина. – Но если тебе вдруг надоест или ты захочешь перекусить, любая прислуга с удовольствием укажет тебе путь!
- Мы не очень долго, - пообещала мать и, взяв мужа за руку и что-то тихо сказав ему, последовала за хозяйкой поместья и её сыном. Саша, что-то смутно понявшая, напоследок приблизилась к сестре.
- Я принесу тебе столько пирожных, сколько смогу унести, - пообещала она.
- Иди-иди, не отставай, - махнула рукой Лизавета.
- Тётя Оля, а почему эту залу назвали Красной? – услышала блондинка Санькин голос уже за дверью.
- М-м-м-м, потому-у-у-у что-о-о… Она красивая! – извернулась женщина. – Ты же знаешь, раньше эти слова были синонимами: красна девица и всё тому подобное.
- А разве остальные комнаты у вас не красивые? – с детской непосредственностью спросила Саня.