- Сашка, ты сидишь? – сумрачно спросила Лизавета. Девочка же в очередной раз задумалась, что мама с папой, такие осведомлённые в архитектуре, поступили совсем неразумно, сделав всего лишь один туалет на семью из четырёх человек.
- Да-а-а-а, - осторожно ответила Александра.
- О, Силы Земли, ты решила там поселиться? Я жду уже час, не меньше, - рассерженное неразборчивое бормотание. Санька нахмурилась – она понимала, как тяжело с терпимостью относиться к больному человеку, причём больному абсолютно не романтизированной, «бытовой», если так можно сказать, болезнью, но всё равно обидно, девочка же не виновата, что сейчас корчится от острых спазмов в животе.
- Саш, - спустя некоторое время донёсся глухой голос, - ты меня прости. Можешь сидеть внутри, сколько душе угодно, я не выгоняю. Мне, - девочка услышала звук, с которым обычно хорошенько прикладываются лбом к чему-то деревянному и твёрдому, - мне это уже ос-то-чер-те-ло.
Александра прикусила губу: она знала, что сестра воспринимает всё чересчур близко к сердцу и преувеличивает, возраст такой, но всё равно пожалела Лизу: та в последний месяц постоянно говорила, что в школу идёт охотнее, чем домой, совсем расклеилась, и надо бы её чем-то подбодрить.
- Хотя, - продолжила девушка, - освободила бы ты трон быстрее, а то я ведь не шучу, продержусь, самое большее несколько минут!
Саня фыркнула и пообещала в таком случае вообще не выходить из клозета. Когда девочки поменялись местами, младшая Заболоцкая побежала наверх, в Лизину спальню, рассматривать новых кукол. Легко преодолев дверь (хорошо, не додумалась от родной сестры запираться на ключ), она подошла к большому столу, на котором царил этакий творческий хаос: посудины с неизвестной смесью, похожей по цвету и структуре на необожжённый фарфор, только этот материал застывал самостоятельно; многочисленные шестерёнки с цепочками и рычажки; инструменты для лепки и прочее. Саша почти потеряла надежду, когда обнаружила в плетеной корзиночке, бережно обложенную салфетками… Какая прелесть! маленькую, с ладошку, гладкую, молочно-белую лошадку. Девочка мгновенно схватила игрушку – расписанная синей краской, с мельчайшими деталями и почему-то пронизанная насквозь тонкой изящной палочкой с завитушками.
- Ах ты, фашист[6]!
- Ой, - только и смогла выдавить девочка. На пороге комнаты объявилась хозяйка.
- Совсем совесть потеряла, я, между прочим, именно эту вещь не хотела никому показывать, - она забрала лошадку и бережно упаковала в тканевые салфетки.
- Почему? У тебя замечательно получилось.
- Я ещё не доделала, - объяснила Елизавета. – Это большая задумка и очень сложная. Не уверена, что смогу воплотить в жизнь. И не спрашивай меня, что я делаю!
- Я и не собиралась, - вздёрнула нос Санька и, заметив выжидающий взгляд сестры, вынесла вердикт, - мне очень нравится. Но лучше приберись к приезду родителей, ты же знаешь, они скажут, мол, постоянные жалобы от учителей из-за невыполненной домашней работы, а ты совсем не тем занимаешься.
- Стану я их слушать, - закатила глаза девушка. – У меня все отметки хорошие, не понимаю, что их не устраивает.
- Кстати, - вспомнила Саня, - если уж мы заговорили об оценках, то хочу кое-что рассказать: можешь себе представить, моя однокурсница Елена Синицына утопает в двойках, как топор в пресной воде, учителя даже поговаривают о возможном переводе в сельскую гимназию!
- Синицына? Не припоминаю такой…
- Конечно, не припоминаешь, она ведь только в этом году перешла в нашу школу! Вместе со своим братом Славой. Понятия не имею, как её могли взять в такое хорошее учебное заведение, на втором месте по всей Ростерии, как - никак.
- Стой, ты сказала она новенькая? – вскинула голову блондинка.
- Да… Мне не нравится твоё выражение лица, выкладывай всё, что за душой.
- Дело в том, что в сентябре в нашей группе тоже появился неместный мальчик, - Саша ждала продолжения, словно такое не служило для неё достойным удивления поводом.
- Это даже совпадением назвать нельзя, - уверенно отчеканила девочка. Глаза у неё, словно сталь: могут быть растопленными, послушными, а иногда становятся неожиданно твёрдыми и упрямыми – не смягчить. Сейчас именно такой, застывший металл зеркальным блеском смутил разгорячённую Заболоцкую среднюю.