Убедившись, что больше никто нападать не желает, я поспешил к Мари. Она была жива и почти не ранена. У нее красовался большой синяк на голове, видимо, ее чем-то приложили и потому она и потеряла сознание.
Но я увидел еще кое-что — серебристый артефакт на груди с красным рубином. Он пульсировал, словно сердце, и источал красный свет. Этот артефакт сковывал магию — буквально высасывал ее из своей жертвы. Красный, цвет проклятия, порчи — эту грань использовали нечистые на руку ведьмы или стражи порядка. А еще этой магией вовсю пользовались Неспящие.
Я попытался оторвать артефакт от Мари, но он так присосался, словно стал частью ее тела. Я призвал к разрушению и попробовал сломать его. Но стоило только коснуться, как пальцы обожгло жуткой болью.
Кожа на руках тут же потемнела, начала тлеть как от сильного жара. Боль была такой невыносимой, что я даже не заметил, как начал неистово орать. Я отнял руку, боль — пусть уже и не такая сильная, но все еще пульсировала в руке. А сами пальцы: средний и указательный, превратились в обугленные, потрескавшиеся головешки из-под которых зияло кровавое мясо. Я даже пошевелить ими не смог. Проклятый артефакт отзеркалил на меня мое же разрушение.
Я оторвал кусок ткани от рубашки и обмотал пальцы. Затем выискал взглядом первого попавшегося выжившего.
Мужик с раной на животе, пытался ее зажать и удержать так быстро утекающую вместе с кровью жизнь. Я схватил его за шиворот и буквально волоком потащил к Мари.
— Как это снять?
Мужик ошалело уставился на меня, словно бы и не понимал, о чем речь.
— Кто ты такой? — плохо слушающимся голосом спросил он.
Только сейчас я заметил, что стрела все еще торчит из моей груди. Я обломал ее конец, завел руку за спину и, шумно выдохнув от боли, вытащил ее острие с другой стороны. Хлынула кровь, но я тут же почувствовал облегчение.
От этого зрелища мужик совсем обезумил. Начал что-то бормотать и вяло пытался отползти подальше. Пришлось врезать ему по морде, чтобы привести в чувства.
— Что это за артефакт? Как его снять? — повторил я вопрос.
— Дигайро знал, я не знаю. Он только знал, а я не умею, — затараторил он, качая головой.
Я осмотрел палубу, надеясь найти кого-то более вменяемого. Все, что мне хотелось, снять скорее артефакт с Мари, сжечь этот корабль к чертовой матери, а после уплыть наконец.
Никто из раненых не подавал признаков жизни, те кто мог, уже давно попрыгали за борт, а остальные или потеряли сознание, или покинули этот мир.
Сбоку я услышал сдавленный стон, он прозвучал где-то за пределами корабля, но не похоже, что стонавший находился в воде — слишком близко.
Выглянул, в спасательной шлюпке лежал паренек, хорошо слаженный, смуглый, крепкий, чуть старше Рейга, он был даже чем-то похож на него. Парень сжимал в руке арбалет, и только я наклонился, как он попытался выстрелить, но я тут же отбил стрелу гранью ветра.
Рывком выхватил у парня арбалет, выкинул, а затем затащил парня на борт. У него не было заметных ран, но он хромал на левую ногу и хватался за ребра. Очевидно свалился со смотровой вышки, когда я сломал мачту. И, несомненно, именно он подстрелил меня.
— Не трогай! — отчаянно заорал парень. — Не убивай меня! Я сделаю, все что скажешь! Она внизу!
— Кто внизу? — не понял я.
— Лишана. Она там!
— Какая к Шаргану Лишана? Мне нужно, чтобы ты снял артефакт с моей напарницы. Ты знаешь, как?
Парень судорожно сглотнул и кивнул.
— Да, я видел, как отец это делает. Я могу попробовать.
Надо же, сын этого мерзавца Дигайро, чтоб его.
Волоком я притащил парня к Мари. Он дрожащими руками потянулся к артефакту, но не спешил его касаться.
— Прости меня, это отец, это была его идея, — отрешенно произнес он, положив руки на артефакт.
Мне это не понравилось, то ли сын Дигайро не знал, как снять артефакт, и тянул время, то ли решил, что как только он его снимет, я тут же его прикончу. Но могло быть и третье: эта отрешенность — возможно при попытке его снять, артефакт убьет парня, как, например, было с моими пальцами, только что-то похлеще.
— О чем ты говоришь? — спросил я, вперил в него строгий взгляд и одновременно остановил, осторожно мечом отодвинув его руку от артефакта.
— Похитить Лишану. Это он заставил меня, а потом… — парень всхлипнул, попытался сдержаться, и все же дрожь в голосе выдала, что он вот-вот готов разреветься как девчонка.
Я внимательно уставился на него, пытаясь понять, о чем именно он говорит, и тут до меня начало доходить: