Скаргард продолжал ворчливо жаловаться на то, как его объедают незваные гости, но никто его не слушал. Он повернулся к нам сгорбленной спиной и зашаркал вперед по коридору, продолжая ворчать, а нам давал понять, подгоняя рукой, чтобы мы двигались следом.
Мы с Хагеном обменялись взглядами и поняли друг друга без слов. И все же я решил спросить старика, чтобы убедиться и вклинился я в его ворчливые причитания:
— Они прибыли из-за меня?
— А из-за кого же еще? Прибыли и ждут, вот. А едят столько, что армию можно прокормить!
— Погодите, а зачем я им?
— Ну так матушка твоя — ищут ее. Медальон у нее нашли какой-то. Вроде кого-то из Девангеров. Ты что, не знаешь ничего, что ли? — он резко остановился и с придирчивым недовольством посмотрел.
— Знаю. И что, они собираются? Допрашивать меня?
— Шарган их знает, что они там собираются. Сейчас отправлю кого-нибудь сообщить о твоем появлении, вот и узнаешь лично.
— А может, прежде я выплачу вам и мастеру Эриону долг? — спросил я. — А потом уже докладывать Неспящим? Я вообще-то ради этого приехал.
— Что? Неужели всю сумму уже собрал? — удивился Скаргард, недоверчиво сузив глаза.
— Именно. Так что, ваше сиятельство? Может, сначала покончим с моими обязательствами?
— Экие вы все ретивые, некро-мастеры! — возмутился Скаргард. — Не успел многогранник получить, как уже спешишь сбежать в место получше. И плевать на обет верности, плевать на тех, кто помог тебе всего добиться. Все вы одинаковые, никакой благодарности!
Выслушивать это скупердяйское брюзжание мне изрядно надоело.
— Так что, ваше сиятельство, сначала я вам выплачу долг или допрос с Неспящими и проницателем? — с нажимом повторил я вопрос. — Только подумайте хорошенько, потому что, если допустим меня признают в чем-либо виновным, есть вероятность, что вы свой долг вообще не получите.
Лицо старика напряглось от раздумий, конечно, несложно было догадаться, что он выберет.
— Сначала долг, — кивнул он и решительно, насколько позволяла скрюченная спина, зашаркал в зал советов, в котором когда-то мы и заключали договор. Попутно Скаргард отдал распоряжение одному из слуг пригласить мастера Эриона со всеми необходимыми бумагами.
Хаген был до крайности напряжен. Я видел, как он судорожно перебирает в голове варианты, как бы мне избежать допроса. Я совсем забыл ему рассказать, что выяснил, что им меня с помощью эмпатии не прощупать.
Я едва заметно дернул его за рукав и одними губами произнес:
— У них ничего не выйдет.
Хаген скорчил непонимающую гримасу, наверняка решил, что я так говорю из-за излишней самоуверенности. Поэтому через какое-то время, когда Скаргарду слуги отпирали дверь в зал и произошла небольшая заминка, он придержал меня и быстро зашептал:
— Нужно бежать.
— Ни в коем случае, Хаг, — сделал я жуткие глаза. — Веди себя спокойно и не вздумай наломать дров. У меня все под контролем.
Хаген в мучительной растерянности вытаращился, а я потянул его вглубь распахнувшихся дверей, где нас уже ждал мастер Эрион со всеми бумагами и мостился, кряхтя, на кресло во главе стола, Скаргард.
Дальше было формальное приветствие мастера и дежурный обмен любезностями. Затем мастер достал бумаги, огласил сумму долга, а я тут же достал заранее приготовленный кошель, где было ровно столько, сколько я задолжал.
Скаргард не позволил мастеру Эриону считать деньги и принялся долго и скрупулезно, постоянно сбиваясь, все пересчитывать самостоятельно. Это было невыносимо, и все же мы все терпеливо ждали.
В тот миг, когда он наконец озвучил:
— Да. Здесь все верно, — двери с шумом распахнулись, и на мгновение там возникло перепуганное лицо стражника.
А затем в зал, чеканя каждый шаг, вошли имперские гвардейцы, слажено, словно на параде, выстраиваясь у стены.
Хаген, кажется, и дышать перестал, с ужасом уставившись на меня. Я только и успел едва заметно покачать головой, мол, не дергайся.
— Что тут происходит? — раздраженно поинтересовался Скаргард.
Но отвечать ему никто не стал.
В зал вошел Неспящий. Внешне: и ростом, и комплекцией, и цветом волос он был абсолютно непримечательным, и только хладнокровный красный взгляд и гвардейская форма с массивными острыми наплечниками разительно отличала его от остальных гвардейцев.
Следом за Неспящими не вошла, а изящно вплыла в зал, словно видение, высокая, тоненькая белокурая девушка с большими и такими светлыми глазами, что они казались прозрачными. Она была в белом, длинном, тонком, полупрозрачном платье — такая прекрасная и хрупкая, что смотрелась на фоне Неспящего и гвардейцев, как лебедь среди стервятников.