Григорий не удивился затее Душина. Леонид Никонович был наделен незаурядным педагогическим дарованием. Он не по-казенному знакомил их с новейшими идеями и достижениями. Он мог бы раздать темы и поручить разработать их, на итоговом заседании прослушать нудные доклады, подвести итог, и до свидания. Так нет же! Душин старается ввести их в наиболее широкий, наиболее проблемный, интересный и противоречивый мир познания и открытий.
— Пошли, пошли, — поторопил гостей Виталий Петрович.
Миновав длинный узкий коридор, освещенный люминесцентными лампами, стажеры оказались в небольшом уютном зале. Возле стен — шкафы, столики с осциллографами, частотомерами... В бетонной нише стены с потолка свисал тонкий стальной трос, на котором покачивался желтый бронзовый шар — маятник Фуко.
— Устраивайтесь. Прошу обратить внимание, — Виталий Петрович показал на чеканку, висевшую на стене, — созвездие Большой Медведицы. — В верхней левой части поблескивала медаль. Копия... Сделана в честь моего учителя и наставника профессора Пулковской обсерватории Козырева. Международная астрономическая академия наградила его именной Золотой медалью с брильянтовым изображением созвездия Большой Медведицы. За открытие вулканизма на Луне. Я продолжаю и развиваю начатое им направление. Что вам хотелось услышать от меня?
— Нас пригнало к вам время, — улыбнулся Григорий и серьезно добавил: — Леонид Никонович выдвинул гипотезу, что время якобы физическая величина, что его можно сжимать, растягивать, расчленять...
— Что касается манипуляций над этой реальностью — не знаю, не пробовал... Но ответ есть... Вы его найдете в эксперименте, который хочу продемонстрировать. За вами оставляю возможность дать ему свое толкование.
Виталий Петрович открыл стеклянный шкаф, достал оттуда штатив, весы и гироскоп. Прикрепил весы к штативу. К одному концу весов подвесил гироскоп, уравновесил его гирьками.
— Как видите, стрелка на нуле. Что произойдет, если я раскручу гироскоп? — он включил электровибратор, вмонтированный в основу штатива. — Ничего не происходит. Обратите внимание на то, что гироскоп вращается по ходу часовой стрелки. Система полностью уравновешена. А теперь... — Он раскрутил гироскоп против хода часовой стрелки. — Что произойдет?
— Ничего! — пожал плечами Гнат. — Что может измениться от перемены направления вращения волчка?
— Тогда... — Виталий Петрович помолчал. — Тогда взгляните на шкалу.
Стрелка будто нехотя поползла вправо. Григорий не поверил своим глазам. Как же так? Ведь все составные части эксперимента те же самые. Изменилось только направление вращения гироскопа! Да не может такого быть! Это просто хорошо подготовленный фокус.
— Объяснять пока не собираюсь. Думайте сами. Переходим...
— Подождите, Виталий Петрович, — остановил ученого Душин. — Вы полвека занимаетесь всем этим, а им и полминуты на размышление не даете. Нелегко входить в мир ваших идей. Еще труднее их осмыслять.
— Хорошо. Проведем довольно грубую аналогию. Если вы идете против ветра, сколько вам усилий потребуется в сравнении с тихой погодой? В нашем случае то же самое. Гироскоп, весы, вибратор — система с причинно-следственной связью. К такому выводу пришел мой учитель Козырев, и я разделяю его точку зрения. Когда мы раскрутили гироскоп против часовой стрелки, направление его вращения стало обратным течению времени. Время оказывает давление на гироскоп, возникают новые силы. Мы можем их измерить...
У Григория голова пошла кругом. Такой простой эксперимент, а какая гениальная мысль таится в нем! Если что-нибудь можно взвесить, измерить, значит, это «что-нибудь» реально существует. Выходит, время — не только промежуток между двумя событиями, а физический фактор!
Виталий Петрович, будто подслушав мысли Григория, с подчеркнутой невозмутимостью сказал:
— Физический фактор времени, выявленный и показанный на весах, непременно включает свойства самого широкого спектра, благодаря чему он принимает участие во всех природных процессах. Скажу больше — течение этих явлений обеспечивается временем. Каким образом? Не знаю... Исчерпывающего знания еще никто не добыл. Отмечаю только причинно-следственную связь.
— Виталий Петрович, вы с таким удивительным спокойствием говорите об открытии, которое... Которое... — Григорий запнулся от волнения. — Да если экспериментально подтвердится хоть часть ваших...