— Ты слышишь? — прервал его размышления Виктор. — Я же не к стене обращаюсь...
— Я слушаю... — встрепенулся Петро. — Только я назад шажок сделал, в тот день...
— Человек — это живая электростанция. Поэтому и ток, вырабатываемый живым организмом, называется биологическим, биотоком. Нам нужно преобразовать биотоки в такую форму, которая была бы способна ввести информацию в прибор, управляющий всем протезом. Мы должны сконструировать этот прибор так, чтобы он выделял ток определенной мышцы из общей суммы сигналов всех мышц в момент движительного акта... И, наконец, исполнительный механизм. Ты, парень, внимательно посмотри на моего старшего коллегу, запомни цвет его глаз и форму ушей.
— Зачем? — удивился Петро. Он вдруг почувствовал симпатию к этим парням. Поверил, что они помогут ему.
— Вот для чего... Между собой мы называем исполнительным механизмом то, чем ты ступаешь по земле, чем будешь брать вилку, хлеб, обнимать девушку. Если твои будущие ступни выйдут у него тяжелыми, дроссели ненадежными, шарнирные соединения будут плохо разгибаться, то я приведу его сюда, чтобы он посмотрел в твои глаза. Пусть сгорает от стыда, а до его ушей пусть долетают твои проклятия.
— Ну, знаешь, Виктор, не слишком ли? — смутился Сашко. — Я сделаю все возможное. Закажу специальные сплавы...
— То-то же! Война оставила тебе голову для того, чтобы ты ею думал, а не цвяхи забивал.
— Что вы сказали? — встревожился Петро. — Какой цвях? Меня?
— Ну-ну, чего ты встревожился?
— У меня фамилия такая — Цвях, — пояснил Петро.
— Хорошая фамилия, — улыбнулся Виктор. — О таких, как ты, поэт Николай Тихонов написал: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей».
Вскоре Сашко и Виктор ушли, пообещав вернуться через несколько дней.
Жжет все тело. Так больно, что затмевается разум и заходится сердце: острые, зазубренные иголки впиваются в виски, и кажется, голова вот-вот расколется на части. Ноет порезанная о стекло пятка, болит разодранная о колючки крыжовника ладонь. Свисающие со стен плети ежевики обвивают тело с головы до ног — трудно дышать, больно пошевелиться.
— Нет ног, нет руки... — шепчет Петро пересохшими губами и хватается той, потерянной, рукой то за чубатый рогоз, чтобы вырваться из трясины, засасывающей его, то за трепетные, мерцающие сполохи над головой. «Да ведь это же солдат-инвалид сваривает трубы водопровода в Тернополе!» — догадывается он и отчетливо ощущает, как обжигает огнем пальцы, которых нет.
— Калека, — из-под закрытых век выкатываются горячие влажные горошины и размывают слепящие вспышки. До слуха доносятся приглушенные голоса Сашка, Виктора, Николая Александровича. Колючие ежевичные плети ослабевают, отпускают его, опадают на пол какими-то пластинками, исчерченными вдоль и поперек всевозможными узорами...
На всю жизнь врезались в память Петра Яковлевича те дни. Он тогда заболел воспалением легких, Николай Александрович Гернштейн для ускорения разработки теоретических вопросов выделил группу математиков и физиков. Конструкторы стали чертить первые неуклюжие и тяжелые модели стоп, голеней, локтевого сустава, пальцев. Нацарапанные на серой оберточной бумаге разработки без задержки усовершенствовались, детали и узлы принимали более изысканные и рациональные очертания.
Химики подбирали состав токопроводящей пасты. Николай Александрович, набросав контуры браслета — токоснимателя — для отведения мышечных биопотенциалов, подсказал: металлические токоснимательные чашечки на браслете целесообразно заполнить пастой. Чашечки, подобно электродам при регистрации электрокардиограмм, должны устанавливаться в точках, где наблюдаются наибольшие колебания биопотенциалов.
— Ну какой ты калека! — гневался Николай Александрович. — Голова есть! Мозг есть! Мыслить — это жить и работать. Вон сколько товарищей отдают тебе свои мысли и труд...
Позже он не раз рассказывал о горячих дискуссиях среди электроников, показывал клочки бумаг с зигзагами чертежей, с формулами математического обоснования, записями отдельных размышлений и выводов, — секретарь группы оказался пунктуальным и аккуратным человеком: все основательно собрал, привел в порядок, подшил, пронумеровал.
Спустя много лет, листая эти документы, Петр Яковлевич понял, что Гернштейн и его коллеги почти вслепую, на ощупь разрабатывали принципы конструкции электронного усилителя отведенных от браслета биопотенциалов мышц.
...Сашко и Виктор носили в палату какие-то блестящие железки, пристраивали к плечу, делали измерения. Тут же что-то подпиливали напильниками, постукивали молоточками, что-то завинчивали и снова развинчивали. А когда все это соединили, Петро со страхом увидел: отчетливо выделяется рука. Вернее — ее скелет. С пальцами, лучевой костью, локтевым суставом.