Они надели на плечи Петра ремни, подсоединили к его культе «руку», попросили сделать движение. Как Петро ни старался, рука не хотела слушаться.
— Не переживай, — стал успокаивать Виктор. — За кого ты нас принимаешь? Мы не халтурщики. И не надо плакать. Лучше отругай за то, что не предупредили заранее. Это грубая, примитивная модель. Вот сюда, в суставы, нам нужно вмонтировать гидропровод. Каковы его размеры? Какова мощность? На глазок не прикинешь. В пустоту «лучевой кости» поставим дроссели. Опять же на глазок не определишь их тип, вес, мощность. Вот мы и прикинули — в металле. Если наши устройства будут двигать модель, то они окажутся вполне пригодны и для образца руки, которую мы тебе сварганим.
— Ну что ты в самом деле, Петро, — стал подбадривать и Сашко. — Да я ради тебя на Урал летал! В Магнитогорск и Нижний Тагил... Сталевары обещали выплавить титановый сплав... Специально для тебя. Из него мы сперва сделаем руку, а потом ноги. Понял?
— Придется много считать, пересчитывать... А времени... — вздохнул Виктор.
— Может, я что-нибудь сумею просчитать? — вырвалось у Петра.
— Ты знаешь, что такое периодические функции? Это колебание маятника, сокращение сердца, течение процессов в нервных волокнах, музыка...
— Конечно! — встрепенулся Петро. — Мне еще Семен Львович говорил... Беспрерывную периодическую функцию можно с любой степенью точности приблизить тригонометрическим многочленом. Так?
— Ишь ты! — удивился Виктор. — Где это ты вычитал теорему Карла Вейерштрасса?
— Даже знаю, как ею воспользовался Фурье... Представление функций в виде суммы синусоидальных колебаний кратных частот... — не замешкался похвалиться Петро. — А еще задача о представлении функции с помощью линейных комбинаций базисных функций... Там тоже кратные частоты... Ой, забыл, их еще как-то не по-нашему называют...
— Ортогональности... — подсказал Сашко, многозначительно посматривая на Виктора.
— Да-да! Чтобы убедиться, нужно взять несколько простых интегралов... — Петро запнулся. — Там есть коэффициент Фурье... Я забыл...
— Ну и молодец ты, хлопче! — воскликнул Виктор. — Мы дадим тебе одну задачку. Зубы у тебя крепче, чем мы думали. Разгрызешь.
— Попробую, все равно делать нечего.
— А Николаю Александровичу известно... Ну, что ты свободно ориентируешься...
— Не знаю, — пожал плечами Петро.
— Ты на нас надейся! Землю перевернем, а все сделаем для тебя. Ты еще будешь ходить на лекции профессоров. Будешь писать, будешь обнимать девчат...
Пролетело два месяца, и вот наступил этот долгожданный день: Петру принесли легкие, удобные, обтянутые черным хромом конечности — ногу и руку. Пришел Николай Александрович. Следя за тем, как Сашко подгоняет браслет к предплечью Петра, замеряет величину импульсов, он осторожно, наводящими вопросами решил выведать, что именно Петро знает. Накануне (об этом Петру Яковлевичу стало известно лишь тогда, когда защитил диплом) Сашко рассказал Гернтшейну о необычайной одаренности пациента.
Кивнув на пролетевшую за окном птицу, Николай Александрович спросил, сможет ли Петро угадать, куда она летит.
— Нет, — покачал отрицательно головой Петро. — А вот самолет, пожалуй, можно.
Пока браслет устанавливали в протез, Николай Александрович выяснил, что Петро знаком с многими публикациями академика Колмогорова о теории прогнозирования. Они еще перед войной появились во французских академических изданиях. Петро познакомился с ними в фолиантах Семена Львовича.
— Хорошо, — улыбнулся Николай Александрович. — Летит самолет... Траектория полета может быть изображена кривой линией, а может и ломаной... Какая разница между ними при определении настоящей траектории?
— Нужно знать характеристики многих-многих кривых, — не замедлил с ответом Петро. — Когда я буду знать распределение кривых, тогда буду искать величину...
Сашко вставил культю в протез, застегнул заплечные ремни, легонько хлопнул по худой оголенной спине Петра.
— Попробуй-ка, мудрец!
— Нет-нет! — схватился за протез Николай Александрович. — Прежде всего, Петро, ты должен представить себе, как двигается твоя правая рука... Ты научился пользоваться ею бессознательно, сразу же после рождения. За тебя постаралась природа, постарались тысячи поколений твоих предков. Теперь ты сам, твой мозг должен найти... — Николай Александрович снял темно-синий шевиотовый пиджак, подошел к тумбочке, где стояли графин с водой, стакан, лежали книги. — Руке все равно, что брать — графин, стакан, книгу. В мышцах не формируется никакого приказа. Но... но... В спинном мозгу сохраняются закрепленные годами жизни навыки — сгибать и распрямлять руку, брать и выпускать предметы, поднимать и класть. Самый лучший и совершеннейший умственный аппарат, произведенный природой и усовершенствованный эволюцией, — мозг человека... Твой мозг, Петро! Он должен... То есть должен ты, ибо, собственно, мозг, разум — это и есть самая лучшая, самая ценная часть человека... Попробуй сперва продумать до мельчайших движений то, как раньше ты сгибал и разгибал левую руку. Пусть тебе поможет в этом правая... Подними ее на уровень плеча и запоминай... Постарайся почувствовать, как напрягается бицепс, плечевые и грудные мышцы...