— Спасибо вам за доверие, за откровенность, — Женя пододвинула пакет с печеньем к Григорию. — Угощайтесь. Что же вы... Мне очень хотелось бы с вами еще увидеться. К сожалению, точного адреса у меня нет. Если можете, дайте номер вашего телефона. Постараюсь позвонить.
Они проговорили почти всю ночь.
На рассвете поезд прогромыхал по мосту возле Подзамча, взобрался на взгорье и вскоре медленно вплыл под стеклянные своды вокзала.
22
После похорон бабальки Петр Яковлевич заболел, и его обязанности временно исполнял Олияр. С помощью Натали он развел бурную деятельность. Натали то и дело просовывала в дверь его кабинета свое лисье личико, угодливо подсказывала, куда позвонить, к кому обратиться за помощью, или спрашивала, какие бумаги печатать в первую очередь, кого поощрить, кого «на ковер» вызвать. Теперь за всеми отделами лаборатории зорко следило недреманное око Ореста Остаповича и мало кто по старой привычке отваживался называть его «Три О».
Олияр сразу же нашел общий язык с Гузем и за обещание подписать приемный акт заставил Антона Калиновича переделать фундаменты в вычислительном зале. Автомашины и кран теперь чаще стали выезжать ночью в город. Олияр ослабил контроль за их использованием. Зато на проходной ежедневно стоял кто-нибудь из младших научных сотрудников или лаборантов с секундомером в руке и отмечал опоздавших. Сам Олияр появлялся на работе ровно в девять часов, забирал у дежурного список нарушителей и тут же вызывал их в кабинет «для профилактики».
— Вы разбазариваете государственное время! — повышенным тоном говорил он. — Вам платят деньги за работу. У вас почасовая оплата.
— А мы думали... — попробовал однажды оправдаться Евгений Сюсюк.
— Думайте где угодно и что угодно! Я подписываю ведомости на выдачу зарплаты не за ваши мысли, — отрезал Олияр. — Мысли не являются основанием для оплаты, их не взвесишь, не подошьешь к делу. Вот скажите, как вы контролируете внедрение нейронной сети на заводе? Савич до сих пор в командировке, и ответственность лежит на вас.
— Заводские конструкторы продумали компоновку... Блок-рамы пошли в серию... Наша сеть работает, — ответил Сюсюк.
— И это все?
— Разве мало?
— За две минуты, что вы опоздали, могли бы подумать, как и с кем приступить к разработке новой темы плана.
Внешне все выглядело так, будто Олияр денно и нощно печется о работе лаборатории, укрепляет дисциплину. Но это только внешне. А на самом деле... Стихли горячие споры в отделах, заглохли разговоры в коридорах о новых публикациях в журналах, о научных открытиях, об экспериментах.
Олияр не мог этого не чувствовать, не замечать. Надо было что-то предпринимать. Он вызвал в кабинет членов местного комитета профсоюзной организации лаборатории.
— Последнее время наблюдается падение эффективности научных поисков, — сказал он озабоченно. — На‑гора не выдаются ни новые идеи, ни новые разработки. Руководство и профсоюз должны принять решительные меры для улучшения положения. Прошу вас всех высказаться по наболевшему вопросу.
Члены месткома сидели понурив головы. Никто из них выступать не решался, зная наперед, что любая свежая мысль, не совпав с мнением Ореста Остаповича и его оригинальным пониманием развития науки, немедленно обернется обвинением в неуважении к руководству лаборатории.
Так никто из профсоюзных мужей и не выступил на этом совещании.
— Ну что ж, очень жаль, что мы не можем найти с вами общий язык! — сказал раздраженно Олияр. — Вернется Петр Яковлевич — доложу ему о вашей халатности, о вашей пассивности. Пусть принимает меры. Можете идти.
А тем временем Натали каждый день стучала на машинке, никого не подпуская к разложенным на столе бумагам. Но как она ни старалась скрыть свою работу, в завесе таинственности нашлись прорехи, сквозь которые удалось кое-что разглядеть. Оказывается, Натали печатала реферат Олияра.