Я слышал эту историю от Художникова и потому кивнул.
— Навойтов сказал, что готов показать место, где он спрятал эти материалы, взамен попросил, чтобы ему скостили срок. Его повезли на поиски, он воспользовался оплошностью одного из сотрудников, забрал у него оружие и расстрелял конвой. Было принято решение не предавать эту информацию гласности, поэтому всё, что касается побега — засекретили.
— Спасали честь мундира? — догадался я.
Лицо Мышанского дёрнулось. Он ничего не ответил, но по его реакции стало ясно, что я попал в точку. Видимо, если бы история всплыла наружу, кому-то из чекистских начальников крупно бы поплохело.
Жаль, не узнаю, что больше интересовало ОГПУ — пропавшие бумаги или реквизированные драгоценности?
— А как быть с этим? — я показал на труп.
— Что-нибудь придумаем. Кстати, нам удалось установить, что в прошлом Навойтов был связан с Корнем, они когда-то сидели с ним в одно камере.
Я предполагал нечто подобное. Навойтов втёрся в доверие Вари и сливал полученную инфу Корню, планируя загребать жар чужими руками. Когда не выгорело, пришлось засучить рукава самому. Вот только делиться этими сведениями я не буду.
Домой, если можно это так назвать, я вернулся почти под утро. Было непривычно находиться в комнате одному, без лежавшего на больничной койке напарника (дай бог ему скорейшего выздоровления!).
Начальник разрешил выйти на работу попозже, так что шанс выспаться у меня имелся, вот только воспользоваться им я так и не смог.
Только закрыл глаза и вырубился, как по двери забарабанили.
Я встал и, качаясь как одинокая сосна на ветру, пошёл выяснять, кого это принесла нелёгкая.
— Товарищ Быстров, открывайте! Вас срочно вызывают на место происшествия! — раздался нетерпеливый голос.
Мысли спросонья путались, соображал я туго, но всё-таки сумел догадаться, что этот вызов вряд ли связан с Навойтовым. Видимо и впрямь произошло что-то очень серьёзное.
Я распахнул дверь. За ней стоял незнакомый парнишка в милицейской форме.
— Вы товарищ Быстров?
— Я. Чего шумим?
— Так это… ЧП у нас!
— Что ещё за ЧП?
— Я толком не знаю, но вроде как нападение на курьерский поезд.
Я моментально проснулся. Мне казалось, что такое явление как грабежи поездов ушли в далёкое прошлое, а оно вона как повернулось.
— Ничего не перепутал?
— Никак нет, товарищ Быстров. Говорю как есть: грабанули курьерский поезд номер два «Москва-Тифлис».
— Куда надо ехать?
— На станцию Хапры, это пятнадцать вёрст отсюдова.
— Пятнадцать вёрст? Далековато… Надеюсь, не на своих двоих добираться?
— Начальник угро меня с экипажем за вами отправил. Он сам уже на станции находимся.
— Ты меня пока в комнате обожди. Дай две минуты на сборы, — попросил я.
Быстро умывшись и одевшись, я в сопровождении милиционера вышел из дома. Возле входа нас ждала пролётка.
Пока добирались до Хапров, я немного подремал в ней по старой ещё армейской привычке.
— На месте, — сообщил извозчик. — Можете просыпаться, товарищ.
— Спасибо!
Поезд застыл как вкопанный перед семафором. Пассажиров не выпускали из вагонов, поэтому на перроне не было случайных людей: только милиционеры, сотрудники угро и несколько железнодорожников.
— Жора, иди к нам! — помахал мне рукой Паша Рыженко.
Он как раз допрашивал сутулого мужчину лет сорока в тужурке железнодорожника.
Я подошёл к ним, пожал Павлу руку.
— Рассказывай, что у вас произошло.
— Ты не поверишь!
— Знаешь, я в последнее время ничему у вас в Ростове не удивляюсь.
— Это точно, город у нас такой… специфический, — усмехнулся Паша. — Вот, познакомься, гражданин Устин Оса, работает на станции стрелочником.
— Стрелочником?! — улыбнулся я. — Это хорошо, мы ж знаем, что всегда и во всём виноват стрелочник…
Видимо это крылатое выражение ещё не было в ходу, поэтому мою шутку не поняли. Гражданин Оса так вообще принял её всерьёз.
— Товарищи, вы что! — взмолился он. — Меня избили, приставили к голове наган… Сказали, чтобы я перекрыл семафор, а иначе убьют!
Стрелочник всхлипнул.
— А у меня четверо детей, мне помирать никак нельзя — кто ж их тогда кормить будет?!
— Короче, банда человек в тридцать на дюжине подвод нагрянула к станции. Охраны тут нет, так что бояться им было нечего, — стал объяснять Паша. — Вышибли к такой-то матери дверь в диспетчерскую, оборвали провода телефона и велели остановить курьерский. Сопротивления им, как понимаешь, никто не оказывал. Гражданин Оса под угрозой смерти был вынужден перекрыть семафор.