– Конечно, милые мои, родные…
– Тут мой жених, – Света называла отца своего будущего ребёнка «мой жених» и «мой суженый», – мой суженый собирается к нам переехать…
Сердце ёкнуло – как будто что-то лопнуло внутри… Челюсти на секунду замерли, но тут же продолжили свою работу.
– У меня же комната, ты сама знаешь, какая… Там нам не развернуться вдвоём… А уж когда появится малыш…
Мама счастливо улыбнулась. Папа, жуя, вставил:
– Только бы пацан, только бы пацан! Не доверяю УЗИ более! Хватает баб в доме! Ну хоть этот будет… жених, так его, эдак! Помощник! Хоть не просто лишний рот!
– Ешь, ешь, старый, не мешай! – мама любя махнула на папу рукой. – Лишний рот ведь! Болтун! Мы твой рот зашьём тогда! И нос откусим! Чтобы не болтал!
Тихий родной смех, милые лица… От смеха Светин живот колыхался и подскакивал – заботливо придерживала ладонями. Рая улыбалась, жевала.
– У жениха сейчас проблемы, – погрустнела с улыбкой и продолжила Света, – мы не можем у него, а у меня тесно…
Света смущённо смотрела вниз, на свой большой живот. Папа спокойно жевал, мама молчала.
– Понимаю, – Рая наколола на вилку последний кусок яичницы, – ты хочешь поменяться комнатами?
Света вздохнула не поднимая глаз. Рая тоже вздохнула:
– Конечно, родная, так будет правильно и хорошо… – говорила – и голос дрожал, и губы нервно кривились. От обиды не на сестру, не на папу с мамой, а на саму себя, на свою жизнь…
– У меня ведь большая комната, а у тебя маленькая… Мы просто перекинем наши вещи как-нибудь, найдём время… Ради родной сестры поделюсь местечком… – встала с тарелкой в руках и шагнула к раковине, включила воду и стала мыть тарелку, боясь расплакаться.
– Ах, ты моя любимая сестричка! – Света улыбалась, смотря на Раю. – Иди, я тебя «почаломкаю»!..
Сунула мокрую тарелку в шкаф, выключила воду, подошла к Свете, наклонилась, подставила щёку. Мягкие пухлые губы сестры, горячий влажный поцелуй.
– Родная моя, спасибо тебе! Прости, что так выбиваю… – шептала Света.
– Да ладно, ладно, – повторяла Рая со слезами на глазах, а потом заговорила деловито, переключая разговор. – Как у тебя самочувствие? Не тошнит сейчас? На консультацию когда?
Света взяла чёрный маркер со стола, обвела в блокноте пару цифр:
– Вот когда!
Кивнула, а потом вдруг вытянула маркер из Светиной руки, задрала её майку на необъятном животе и стала быстро-быстро на нём рисовать. Круг, рядом другой, под ними вертикальная линия почти до пупка… Маркер мягко скользил по упругой коже.
Папа, жуя, удивлённо смотрел на Светин живот, мама улыбалась, Света хихикала от щекотки…
На круглом животе красовались два больших глаза, крупный нос и – Рая широким росчерком дорисовала деталь – большой улыбающийся рот. Линия рта пересекала выпуклый пупок – он казался губами, вытянутыми для поцелуя.
Родные засмеялись, Рая наклонилась и поцеловала живот сестры – прикоснулась губами к нарисованному рту, к выпуклому пупку.
– Доченьки мои… – мама со слезами на глазах взяла нож и колбасу, стала нарезать. – Какие маленькие были – и вот… скоро Света сама будет с маленьким…
Рая выпрямилась, положила маркер на стол, отошла к окну. Слёзы зажгли глаза, горячо поползли по щекам…
Из окна многоэтажки на высоком этаже виднелась городская даль: серые дома неровными рядами, деревья без листьев, торопливо идущие по весенней слякоти люди, просветы с утренним небом и встающее над всем этим солнце – розовое, прохладное…
– А ты, Рая… Тебе вчера было уже тридцать три, а ни мужа, ни детей… Доченька моя, одумайся, что ты такое творишь! Так и останешься одна со своей кошкой… Чего ты там себе думаешь, чего гадаешь… Девочка моя, милая, родная!..
Папа картинно закатил глаза, жуя кусок чёрного хлеба. Света нахмурилась. Рая незаметно вытерла слёзы ладонью.
– Бегал же за тобой один – ну тот дальний родственник, – мама упруго резала колбасу, – ну чего отскочила? Бегал второй – вообще чиновник… То же самое… Бегал и третий – который в издательстве работает… А ты всё убегала, всё уворачивалась…
Рая тяжело вздохнула. Света закапризничала: