– Мам, ну не надо снова! Всё у Раи будет, тридцать лет – всё только начинается в наше время! Это не ваше, да и в ваше это было нормально! Ты меня во сколько родила? В тридцать шесть! Ну вот и молчи тогда, мамуля, не обижай!
– Да, но ведь Раю я родила в двадцать! А тебе сейчас и двадцати нет, а уже… Когда же у тебя всё будет, Рая, девочка моя, дочка?.. – мама положила колбасу на хлеб, двинула к папе.
– Все мы Божьи твари, поэтому на всё Господня воля, – папа задумчиво откусил от бутерброда, запил чаем из большой кружки.
– А, да! Надо в церковь сходить, – мама отхлебнула из своей чашки, – давно не были… Свечек поставить… Но это всё потом, сегодня не будет времени, пойдём же отмечать… Ты из мужчин-то кого-нибудь пригласила?..
Рая отвернулась от окна.
Из коридора послышались звуки корябанья, раздирания, раскапывания…
– Ну вот, самое время… – мама закатила глаза, взглянула на Раю. – Уберёшь? Мы ещё едим…
Рая кивнула.
Послышались тихие шлепки от падения: один, два, три… И снова корябанье, раздирание, закапывание… А после – традиционное недовольное мяуканье…
Взяла зелёную лопатку в туалете, всё убрала, смыла в унитаз. И брызнула в воздух освежителем, направив его в сторону кухни, – чтобы запах не портил родным аппетит…
Отнесла освежитель и почувствовала, как жжётся и чешется кожа на подбородке – под пластырем. Вспомнила, быстро вернулась на кухню:
– Пап, тебе горячее лучше не надо сейчас – для импланта плохо! Не пей горячее…
– Ну вот, кто о чём, а Рая о работе! – папа смотрел добро и лучисто. – Расслабься, дщерь, не тужься! Анекдот хочешь? Приходят на пляж гинеколог и плотник. Гинеколог такой весёлый и толстый, как морж, а плотник такой худой и грустный, как устрица. Но на пляже плотник вдруг оживает и во все глаза лупит на полуголые тела. А гинеколог, наоборот, морщится и кривится. «Что такое?» – спрашивает тощий плотник. А толстяк-гинеколог отвечает: «Ну прикинь, ты приходишь на пляж, а тут повсюду твои табуретки да столы, окна да двери…»
Родные тихо смеялись, обнажая зубы, – и Рая видела свои пломбы, импланты, своё отбеливание…
Между ногами громко замяукала кошка.
– Вот так и ты со своими зубами, дщерь…
Наклонилась:
– Хорошо, что я не гинеколог…
Родные засмеялись.
Насыпала сухой корм в миску Ирис – для поощрения после туалета. Кошка перестала мяукать, жадно набросилась на корм, вгрызалась, разгрызала…
– У Раи даже на телефоне игра про зубы, – Света смотрела с ласковой укоризной. – Там надо выбить зуб, как в том надувном аттракционе, помните? Батут такой, как рот, надувные такие щётки. В детстве меня Рая водила.
– Как и на работе Раи, – шутил папа, – да как и в жизни – жизнь нас выбивает постоянно из всего, как будто мы зубы во рту… И приходится уворачиваться, противостоять… Или отдавать зуб за зуб…
Папа вдруг поморщился, приоткрыл рот и потрогал пальцем имплант.
Кошка Ирис стояла перед столом, дёргала хвостом, вздрагивала задом, выгибала спину. И вдруг начала кричать – и крик этот был полон кошачьего страданья, был не похож на мяуканье…
– Ну вот, опять началось… – папа шутливо схватил со стола маркер. – Ну что ты там рвёшься, кота тебе надо? Может, помочь?..
– Старый! – мама возмутилась. – Совсем сдурел со своими тупыми шутками! – и вырвала у папы маркер.
Папа смущённо улыбнулся. Света поморщилась. Рая достала из-под раковины обрезанный пластиковый шприц, вставила в него таблетку и вытолкнула её прямо в орущий кошачий рот. Кошка зажевала, мотнула головой, облизнулась.
– Вот так, Ириска-сосиска! Чтобы не орать…
8 *
В коридоре зазвонил домашний телефон, Рая положила шприц, подошла, сняла трубку.
Женский голос – сильный и спокойный:
– Здравствуйте, позовите Раису Александровну Гоголеву!
– Здравствуйте, у телефона, говорите.
Молчание. Затем прежний женский голос:
– Вы меня не узнаёте?
– Нет. Простите…
– Была у вас недавно на приёме. Моя фамилия Рот – с одной «Т». Аделаида Рот. Ада Рот.