Одна французская рота выстроилась шеренгой, обращенной на север, их офицер нервно поглядывал на приближающийся потрепанный отряд Шарпа, чьи мундиры были покрыты жидкой грязью. Вряд ли британцы будут атаковать: они даже толком не вооружены! Но взлетел клинок, и они побежали, с лопатами против байонетов, а два дьявола впереди уже врубились в строй!
Ближний бой никто не любит, но Шарп и Харпер были уже в центре строя, и солдаты Южного Эссекса шли за ними по пятам. Они рычали и били лопатами, а Харпер использовал захваченный мушкет, как дубину. Французы попятились, поскальзываясь в липкой жиже, ослепленные потоками дождя, а эти сумасшедшие все напирали. Шарп колол палашом, пытаясь попасть в лицо или горло: места размахнуться для удара не было. Раз пришлось парировать нацеленный байонет: он отбил острие в сторону, француз-сержант поскользнулся, и палаш опустился не хуже топора дровосека. Шарп пытался задержать удар – сержант был беззащитен, и лезвие вильнуло, воткнувшись в раскисший бруствер. Французы отступили к главным силам, и полурота Южного Эссекса осталась с дюжиной пленных, валявшихся на скользкой земле. Французский сержант, чьи красные нашивки выглядели кровавыми ранами, оглядел погибших товарищей, а потом уставился на клинок, почти убивший его. Он видел, что высокий офицер не стал наносить смертельного удара и благодарно кивнул:
- Merci, monsieur[35].
Харпер кивнул на дюжину пленных:
- Что с ними делать, сэр?
- Отпустить, - места для пленных в лагере не было. У них отобрали оружие и отогнали подальше от бруствера, предварительно обыскав на предмет вина или бренди. А бой еще шел. Основные силы французов пробились к первой батарее, но примерно в пятидесяти ярдах от нее были остановлены. Разрозненные группы людей, часть вооружена мушкетами, часть – только лопатами или жердями, атаковали их, затевая схватки в грязи. Верховые офицеры скакали вокруг, пытаясь восстановить порядок, но британским солдатам порядок не был нужен: они хотели вырваться из бесконечности копания и дождя, они хотели боя. Правда, выглядел этот бой уличной дракой: дыма не было, поскольку мушкеты не могли стрелять, и шум боя был лязгом металла о металл или дерева о металл, воплями раненых и стонами умирающих. Со позиции, где Шарп и его полурота делили с пленными бренди, люди выглядели сотней болотных монстров с гротескно-медлительными движениями.
Шарп указал французскому сержанту в сторону города: «Валите!» Француз улыбнулся, кивнул и, приветливо отсалютовав Шарпу, повел свой небольшой отряд прочь. Ярдах в двадцати от траншеи они остановились и подобрали полдюжины лопат. Харпер заорал: «Положите на место!», - но французский сержант сделал неприличный жест и побежал в сторону Бадахоса.
«Пусть уходит, у нас хватает дел и без него. Пошли», - произнес Шарп. Они поплелись вдоль бруствера сквозь дождь, заливавший трупы внизу. Сломанные лопаты и разбитые мушкеты устилали весь склон. Звуки боя, людей, насмерть режущих друг друга в грязи, казались приглушенными из-за шума дождя. Впереди французский офицер выстроил небольшую группу людей с лопатами, они пытались заровнять параллель. Шарп заторопился, земля предательски поехала под ногами, сзади уже напирали взвинченные люди, а рядом был Харпер – но французы уже обернулись и увидели их. Настал черед синих мундиров пользоваться лопатами. Огромный солдат кинулся на них, заставив отступить, он парировал выпад Харпера, и Шарп отмахнулся палашом, перерубив рукоятку лопаты, но француз продолжал атаковать. Харпер проткнул его байонетом, но француз не унимался, и Шарп несколько раз ударил его в основание черепа, пока тот не рухнул.
В спину кольнуло, он повернулся и заметил бледного французского офицера, отскочившего назад после выпада. «Ах ты, ублюдок!» - заревел Шарп и ринулся вперед, подняв палаш. Француз не отступил. Клинки скрестились. Шарп вывернул запястье, и тяжелый палаш прошел под правую руку француза, пробив защиту. Шарп выставил вперед правую ногу, не обращая внимания на саблю противника, и всадил лезвие между ребер. Француз пытался податься назад, скользя в крови и грязи, но Шарп продолжал двигаться, чувствуя, как сталь царапает ребра. Его люди были рядом, трофейные байонеты звенели, и Шарп видел, что враг отброшен.
Свистки позвали французов вернуться в город, и через считаные секунды склон был заполнен огромной массой отступающего врага, уносившего своих раненых и связки лопат и кирок. Они двигались прямо к городу, опасаясь атаки кавалерии, и Шарп видел, как люди бросались в воду вместо того, чтобы идти в обход по дамбе. Ярдов десять-двадцать вода доходила им только до бедер, но потом дно вдруг исчезло из-под ног. Французские офицеры кричали, отгоняя людей от воды и направляя к дамбе через Ривилью. Отступление завершалось.