Уиндхэм наставил на Шарпа кнут:
— У вас пропало что-нибудь?
Шарп покачал головой:
— Да у меня нет ничего.
Как древний мудрец, всё своё Шарп носил с собой. Немного золота, добытого под Альмейдой, и саблю, подаренную Патриотическим Фондом, он хранил у доверенных лиц в Лондоне.
— Где ваш рюкзак?
— С прочими, сэр.
— Он помечен?
— Нет, сэр.
— Достаньте его, Шарп.
Какой был в этом смысл? Или полковник считал вором Шарпа? Если так, то почему он приказал стрелку самому извлечь ранец, ведь, будь Шарп вором, он мог бы воспользоваться этой возможностью перепрятать краденое. Шарп вытащил свой рюкзак и бросил посреди комнаты:
— Желаете обыскать, сэр?
Уиндхэм брезгливо поджал губы:
— Не порите чепухи, Шарп. Вы — офицер! — раз офицер, то, разумеется, джентльмен, — Я хочу знать, насколько далеко преступник простёр свои грязные лапы. Повторяю, внимательно посмотрите, не пропало ли у вас что-нибудь.
Шарп расстегнул ремни. В его трофейном французском ранце лежала грязная смена белья, два запасных замка к винтовке и полбутылки рома. Одна-единственная ценность хранилась в рюкзаке, и Шарп не мог её найти:
— Пропала моя подзорная труба, сэр.
— Есть какие-то особенности, по которым вы могли бы её опознать?
Особенность имелась, — бронзовая табличка с надписью «В благодарность. А. У. 23 сентября 1803». Шарп в отчаянии опять запустил руку в ранец, но тщетно — труба отсутствовала. Подзорную трубу подарил Шарпу Веллингтон. Стрелок клял себя последними словами за то, что оставил рюкзак вместе с багажом прочих офицеров.
Выслушав описание трубы, Уиндхэм удовлетворённо кивнул:
— Это доказывает одну вещь.
— Какую, сэр?
— Думаю, мы теперь знаем, где служит вор. В Лёгкой роте.
Полковник повернулся к майору Колетту:
— Постройте Лёгкую роту, Джек, и обыщите каждого.
Шарп попробовал возразить:
— Сэр?
Уиндхэм обжёг стрелка уничижительным взглядом:
— На вашем месте, Шарп, я бы помолчал! Эта кража стала возможной только потому, что вы шлялись Бог знает где вместо выполнения своих прямых обязанностей!
Хейксвелл! Это мог быть только Хейксвелл! Шарп был уверен в этом столь же твёрдо, как и в том, что доказательств у него нет. Подзорную трубу Шарп спрятал в рюкзак в полдень. После двенадцати Лёгкая рота или, по крайней мере, большая её часть, на глазах у Шарпа сражалась с французами. Хейксвелл. Стрелок помнил перемазанную землёй грузную фигуру, удаляющуюся как раз в направлении овчарни. Мерзавцу хватило бы времени не только хорошенько порыться в офицерском багаже, но и припрятать добычу, пока охранники с вершины холма наблюдали за схваткой. Шарп стягивал ранец ремнями. Майор Форрест, дождавшись, когда выйдут остальные офицеры, сочувственно сказал:
— Мне очень жаль, Шарп.
— Рота ни при чём, сэр.
— Я не о роте, я о вашей трубе.
Форрест был славным малым, всегда желавшим окружающим добра. Стрелок пожал плечами:
— Как пришло, так и ушло, сэр.
Майор выглядел несчастным:
— Эх, а ведь мы были таким дружным полком.
Выражение его лица вдруг преобразилось от печали к любопытству:
— Э-э, Шарп?
— Сэр?
— Полковник Уиндхэм сказал мне, что вы женаты. Я не разубеждал его…
— А хотелось, сэр?
— Бог мой, нет. Но всё же…
— Я не женат, сэр, если вы об этом.
— Но он ссылался на ваши слова.
— Так получилось, сэр.
— Но, Шарп, а как же документы, а… — Форрест сдался, — Почему вы не скажете ему правду?
— Потому что женюсь.
Форрест засмеялся:
— Теперь понимаю. Не стоит разубеждать полковника в том, что вы женаты, так как в скором времени это станет правдой. Скрытный вы человек, Шарп.
— Какой есть, сэр.
Форрест вздохнул с сожалением:
— А ведь, если бы не кража, вы уже сегодня могли бы стать опять капитаном. Бедный Стеррит напоролся на французский штык.
Вместо ответа Шарп резко поднялся и одел на плечо ранец. От крепости доносился грохот вражеских орудий — звук, ставший настолько же привычным, насколько привычным стал бесконечный дождь.
Под дождём мокла Лёгкая рота. Старшина вызывал из строя солдат, и они по очереди вытряхивали на землю содержимое подсумков, вещмешков и ранцев.
— Угнетающее зрелище. — сказал майор из-за плеча Шарпа. Стрелок был с ним согласен. Угнетающее и бессмысленное. На месте полковника Шарп собрал бы роту и дал бы им десять минут на то, чтобы выдали вора.