— Не брани себя, — с трудом произнесла Шаран, потирая горло. — Ты не виновата, Зеел. Говорю тебе, в этом не было твоей вины.
— Как и ты, Зеел, я был во власти злых чар пещеры, — сказал Роуэн. — И Норрис тоже. Только Шаран, она одна…
Он не договорил. Громкий стон Норриса заставил его замолчать.
Норрис поднял голову, открыл глаза и ненавидящим взглядом уставился на Роуэна. Губы его искривила злобная гримаса, лицо посерело от ярости. Норрис с удвоенной силой вцепился в ногу Роуэна.
Шаран вскрикнула и поползла к брату.
Роуэн оторвал от себя цепкие пальцы Норриса и ринулся к Шаран — он отер слезы, струящиеся по ее щекам, и влажными пальцами дотронулся до глаз Норриса. Тот вздрогнул всем телом. Черты искаженного безумной яростью лица мало-помалу разгладились, оно стало мягким, детским — таким, каким и было всегда.
— Мне… мне снился страшный сон, — пробормотал он. — Сестричка, ты жива? И ты, Роуэн? А мне снилось…
Вдруг Норрис всхлипнул и попытался подняться на ноги. Из ножевой раны на боку потекла кровь.
— Где-то прячется враг! — крикнул он. — Зибакская стражница убила Зеел и встала на ее место. Это произошло там, на тропе. Я даже и не услышал, как она к нам подобралась. Я понял, что случилось что-то ужасное, только когда повернулся к Зеел. В ту же секунду стражница на меня набросилась, и мы стали драться…
Норрис попытался выпрямиться, но снова застонал и схватился за бок.
— Еще я видел бойцового гарча… огромного убийцу! Я схватил его за лапу, чтобы он не бросился на вас… А сейчас почему-то никого не видно. Роуэн, Шаран, спрячьтесь за моей спиной!.. Да где же мой меч? Дайте-ка его сюда!
Роуэн схватил меч — он лежал на земле — и вложил его в руку Норрису.
— Держи. Но, боюсь, меч тебе сейчас не понадобится, — сказал он. — Тебе не с кем сражаться. Здесь не было ни гарча, ни стражницы. — Роуэн вздохнул и добавил: — Как не было и дерева Унрина.
— И ишкина тоже не было, — подойдя к ним, сказала Зеел. — Это были всего лишь видения, Норрис. Мы едва не убили друг друга, сражаясь с призраками, порожденными нашими же воспоминаниями.
Норрис недоверчиво покачал головой.
— Но я-то никого не видела, — тихо проговорила Шаран, держась за горло. — Только вас: вы дрались и хотели друг друга убить…
Тень воспоминания о пережитом ужасе пробежала по ее лицу. Она поежилась.
— Чары злой пещеры были не властны над тобой, Шаран, потому что у тебя нет врагов, — стал объяснять ей Роуэн, но Шаран при этих словах чуть не рассмеялась.
— Да брось ты! Что ты за глупости говоришь? — воскликнула она. — У меня столько же врагов, сколько и у вас, и боюсь я их так, что вам, вместе взятым, и не снилось.
— Ты их боишься, но в твоем чистом сердце нет ненависти, — объяснил Роуэн. — На свете нет существа, которое ты хотела бы уничтожить даже ради спасения собственной жизни. Разве я не прав?
Щеки Шаран заалели от смущения. Она с укором поглядела на Роуэна, как будто он ее в чем-то уличил.
— Дедушка был таким же, — сказал Норрис. — И папа с мамой тоже. Защищать их было безнадежным делом.
— Могу себе представить, — пылко поддержала его Зеел. — Но сейчас вы поменялись ролями.
Норрис с удивлением посмотрел на нее, не понимая, о чем, собственно, идет речь.
«Да он же не знает, что произошло, — догадался Роуэн. — Он же так и не знает…»
— Шаран спасла нас, — сказал он. — Помнишь последние строки пророчества — там говорилось об источнике и о чистой душе, в которой нет места ненависти? На самом деле речь шла не о настоящем роднике, а о полном любви сердце Шаран. Ее слезы оказались целебной водой.
— В пророчестве Шебы тоже об этом говорилось, — вспомнила Зеел. — Значит, ты та, которая рыдает.
Шаран покраснела еще больше.
Норрис нахмурился.
— А почему в стихотворении прямо не говорится об этом? — проворчал он. — Зачем это нужно — чтобы мы бились над смыслом загадочных слов?
— Может быть, чтобы прийти к осознанию того, что вся наша жизнь — загадка, — предположила Зеел. — Мы живем и пытаемся разгадать самих себя.
Сказала она это вроде бы и в шутку, но глаза ее оставались серьезными.
Шаран принялась складывать в шкатулку рассыпавшиеся шелка, но вдруг сказала испуганно:
— Я не вижу следов букшахов. Мы, наверное, потерялись.
Но Роуэн уже заметил мешок, брошенный им на тропе в самом начале драки, — он лежал совсем недалеко.
— Не волнуйтесь, — сказал он, указывая на мешок. — Вон там я, наверное, и сошел с тропы.
— Все хорошо! — обрадовалась Зеел. — Мы не потеряли дороги! Перевязывайте раны, закрывайте шкатулку и скорее в путь! Прочь из этого гиблого места!