Карли ушел, а я выгнула бровь, взглянув на Уинстона.
— Ты чуть не задушил его, а он тебя благодарит?
— Я только что дал ему десять тысяч чаевыми, — он усмехнулся. — Кому нужны извинения, если за вас все могут сказать деньги?
Я сделала вид, что меня тошнит, и Уинстон снова схватил меня. На этот раз я была одета, потому не чувствовала себя столь уязвимой. Он обхватил меня за подбородок, запрокинул мою голову и поцеловал так, словно хотел приковать к себе. Поцелуй Уинстона оказался слишком настойчивым, чересчур яростным, потому я смогла лишь принять его условия.
Что я принадлежала ему.
От невысказанного, но все же согласия по спине побежали мурашки.
— Я должен уйти, — пробормотал Уинстон. — Лео скоро подъедет.
Я снова ощутила волну беспокойства. Я не шутила, попросив его беречь себя. Прошлым вечером между Уинстоном и Морелли в воздухе повисло нечто такое, отчего мне стало не по себе. Нечто куда более зловещее, чем дурное предчувствие. Более опасное. И каким-то образом я оказалась в самой гуще событий.
— Я буду ждать тебя здесь, — сказала я, высвобождаясь из его объятий. — Убирая этот итак безупречно чистый дом.
— Будь готова, — усмехнулся он. — Позже я могу попросить нечто неприличное. Смущающее.
Если бы раньше мне кто-то сказал, что они позволяют мужчинам подобное и даже берут за это деньги, я бы ответила, что им нужно обратиться к психиатру. Уинстон же был злодеем под маской сказочного принца. Столь захватывающее сочетание выводило меня из равновесия.
— Если меня устроит цена, — откликнулась я игриво, а затем ощутила, как щеки покраснели.
Я внимательно осмотрела приталенный темно-серый костюм Уинстона, не упустив выпуклость на брюках. Его член был тверд и натягивал ткань. При одном взгляде на это зрелище я ощутила, как мои трусики стали намокать, а клитор запульсировал, стоило мне вспомнить прикосновения Уинстона.
— Продолжай смотреть на мой член так, словно хочешь познакомиться с ним поближе, Золушка, и я заставлю тебя должным образом его поприветствовать. Будешь целовать корону, преклонив колени.
Я снова посмотрела ему в глаза. В темно-голубых омутах таилась порочность. Мне следовало бежать от этого человека как можно дальше, поскольку эти глаза обещали утянуть меня так глубоко на дно, откуда выплыть уже невозможно. Его наклонности были специфичными и извращенными. Такие безвозвратно меняли человека. Могли изменить и меня.
Хотела ли я этого?
Когда мыслила ясно, то нет. Но стоило Уинстону посмотреть на меня пожирающим заживо взглядом, как я была готова раздеться и опуститься перед ним на колени.
Рядом с Уинстоном Константином я становилась слабой.
— Хорошего дня, — выдавила я. — Извини, у меня много работы.
Его губы изогнулись в полуулыбке.
— До скорой встречи. Когда вернусь, мы закончим наш разговор.
Уинстон стремительно ушел, не сказав больше ни слова, а я глубоко втянула в легкие воздух, в котором по-прежнему ощущался его аромат. Острый. Дорогой. Чистый. Мужской.
— У меня неприятности, Креветка, — крикнула я своему попугаю, хлопавшему крыльями где-то возле люстры. — Уинстон меня погубит.
Он что-то прочирикал, будто соглашаясь со мной, но ничуть не взволнованно. На самом деле, похоже, Креветке очень понравилась новая берлога. Наверное, если бы я была птицей, и меня перенесли туда, где было больше места для полетов, я бы тоже стала бодрее.
Следующий час я повсюду вытирала пыль. На самом деле, ее не существовало, но мне нужно было чем-то занять себя, чтобы отвлечься от терзавших меня мыслей. В противном случае я бы извела себя волнениями о том, как сейчас проходила встреча Уинстона с Морелли, и во сколько ему обошлась моя безопасность. Креветка, мой невероятно любопытный попугай, следовал за мной по пятам, чирикая с моего плеча, пока я исследовала комнаты в доме Уинстона, в которые раньше не забредала.
Бззз.
Я быстро бросила тряпку и достала телефон, надеясь получить новости от Уинстона. Но когда я поняла, что это от одного из ужасных тройняшек, то замерла.
Скаут: Прости, что расстроил тебя, моя дорогая сестренка. Пожалуйста, прими мои извинения. Я просто мальчик, который еще не знает, как нужно рассчитывать свои силы. Прости меня.
Я съежилась, прочитав столь нелепые извинения.
Я: Забудь мой номер.
Скаут: Мы же семья. Не будь такой грубой.
Семья не стала бы поступать так, как он со мной прошлой ночью.
Я: Ты мне никто, Скаут. Никто.
Скаут: Я смогу переубедить тебя. Вот увидишь.