Чонгук открыл мне свою душу... А я его отвергла... Он спас меня... А я его - нет...
На душе скребли кошки, сердце разрывалось от боли, которую я знала, была уверена в себе, что чувствовать не должна. Я - стальная королева, а мое сердце из чистого золота, но нет... Оно вновь меня обмануло, подвело. Мое сердце на этот раз оказалось предателем, так вероломно меня одурачив. И сейчас меня везли в незримых кандалах в алмазную клетку, которую я сама себе воздвигла. Клетку, ключ от которой я выбросила прочь своими же руками.
Теперь, когда все было навеки кончено, даже не успев начаться, я должна была обмануть себя, приняв судьбу так, как будто я сама и вправду этого захотела. Я лично вынесла это решение. Я, только я и никто другой.
И теперь я должна была твердо идти к своей цели, не сгибаясь и не сворачивая с намеченного пути, к цели выйти замуж за короля, стать королевой Поднебесной и править этим миром. Я должна была доказать Намджуну, что он не ошибся в своем выборе, назвав меня своей избранницей. Я должна была доказать ему свою преданность и любовь.
Но прежде, мне нужно было доказать все это самой себе...
Повозку нещадно трясло, и она то и дело подскакивала на кочках и корнях вековых елей и дубов, что росли вдоль извилистой дороги. Но я этого почти не чувствовала и сидела ровно, выпрямив спину, сложив руки перед собой на колени, сцепив пальцы в замок и стиснув бедра. В эти минуты я почти не моргала, неумолимо смотря вперед. Моргания давались мне с большим трудом, и после, наполненные слезами глаза, очень болели, словно их резали ножом, выковыривая из глазниц.
Я не чувствовала ни холода, ни того, что моя одежда и волосы насквозь промокли. Что зубы стучали, и я продрогла почти до костей. Физически мое тело на это все же реагировало, и меня била мелкая дрожь, но морально я не испытывала практически ничего. Я, как бесчувственный истукан, дрожа от пронизывающего холода, сидела и смотрела вперед, болезненно смаргивая скопившиеся в глазах слезы. В моем воспаленном мозгу звучал лишь тихий голос: "Моя жизнь теперь твоя, Арин, возьми ее..." Но голос этот казался мне сейчас таким далеким, что мое сознание во все охрипшее горло кричало ему наперерез: " Я люблю короля! Я люблю короля!"
Я не знала, сколько времени прошло с тех самых пор, прежде чем я, измотанная, вымокшая до нитки, растрепанная и полностью разбитая, вбежала в королевские покои, вывалившись из повозки без чьей-либо помощи, хоть мне и подавали руки все, кто столпился возле. Я словно никого не замечала вокруг, как полоумная, не видящая ничего на своем пути, подхватила мокрый, драный подол потрепанного платья и, спотыкаясь, понеслась по подворью к крыльцу, а оттуда, когда мне, наконец, отворили, по людным коридорам прямо к спальне короля. Придворные и слуги сбежались, чтобы встретить меня, но я никого не видела перед собой. Я помнила лишь короткий маршрут к покоям короля Намджуна. Мой "золотой путь", по которому должна была достичь намеченной цели. Мне кричали вслед, меня приветствовали, но я не обращала внимания, я бежала вперед, не разбирая дороги.
И вот, когда двери в королевские покои передо мной, наконец, распахнулись, а я на миг застыла у самого входа, Намджун стоял у окна, заложив руки за спину. Услышав, как двери позади него неожиданно открылись, он резко обернулся, увидев меня, раскинул руки в стороны и бросился ко мне, не обращая внимания на мой внешний вид и на тех, кто уже столпился возле. Я успела лишь только шагнуть вперед и, не сдерживая рыданий, со всего маху упала ему в объятия, прижимаясь всем телом, припадая к нему, вжимаясь в него.
Крепко стиснув мое тело сильными руками, король оторвал меня от пола, немного приподняв, и в эту же секунду я, обхватывая его плечи, поддалась, обвив ногами его бедра, повисла на нем и, подставив мокрое от слез и дождя лицо, поцеловала его губы, увлекая в поцелуй так глубоко, как сама того хотела. Неумело и неуклюже я целовала короля так страстно, насколько могла. Всё вокруг нас словно бы замерло, и все, кто был поблизости, замерли тоже...
Как только поцелуй закончился, Намджун, оторвавшись от меня, припал еще влажными разгоряченными губами к моему лбу и надсадно прошептал:
- Слава богам, ты снова со мной... Боги не оставили нас... - и через секунду поставил меня обратно на каменный пол, тихо добавляя. - Я велю увеличить твою охрану и больше никогда не выпущу тебя одну без присмотра... - потом он вскинул голову и громче сказал, обращаясь к кому-то, кто стоял за моей спиной. - Отныне во всех подозрительных личностей, что будут ошиваться вблизи городских ворот, я велю стрелять без предупреждения. Это мой новый указ за сегодняшней подписью...