И когда, наконец, немного поравнялись в первым принцем, все же чуть отставая, потому что догнать себя он не позволил, король крикнул ему в спину:
- Молодец, брат мой, я так сильно тобой горжусь!
- Брат за брата, Намджуни, всю мою жизнь до смерти! – отозвался Чонгук и обернулся, чтобы через плечо глянуть на меня хотя бы мельком, а потом тоже вновь громко гикнул, подгоняя своего буйного скакуна.
Три наших коня мчались галопом под улюлюканье, победные крики и рев солдат, несущихся следом. Ветер гулял в волосах, хлеща по лицу и развевая одежды.
Когда мы ворвались в Джанми, город еще пылал. Там и тут полыхали сожженные таверны, дымились лавки торговцев и меленькие дома местных жителей... Кое-где огонь уже постепенно утихал...
Мы с королем и первым принцем в сопровождении нескольких воинов скакали по улицам столицы, вперед, туда, где на главной площади располагался королевский дворец...
Везде, там и тут, валялись тела убитых стражников, солдат, вставших на защиту столицы и простых людей, взявших оружие против врага. Тела, казалось, были повсюду, и не было им конца...
При виде этого мое сердце обливалось кровью. Казалось, мы приехали слишком поздно. Казалось, будто процветающий город стал пепелищем, и что мы никого не спасли... Мы опоздали, освободив от захватчиков лишь мертвые выжженные земли...
На главной площади было тихо. Я сильно натянула поводья, оглядываясь, и Саран стала бить копытами, громко цокая по вымощенной земле. На несколько секунд я замерла, смотря прямо перед собой. Исполинские двери королевского дворца были плотно забаррикадированы снаружи, все окна закупорены, а вокруг словно бы полыхало адское пламя. Так, будто бы дворец был принесен в жертву и казнен, как ведьма на костре.
- Нет! – заорала я, рванувшись вперед, но на перерез мне выскочил Чонгук, перехватывая меня.
Он преградил мне путь к дверям дворца и крикнул:
- Не смей! Не приближайся туда!
- Пропусти меня! - завизжала я в ответ. - Там мой отец! Он еще может быть жив! Пропусти! Я тебе приказываю!
И тогда молодой принц, зарычав от злости, бессилия и бешенства, глянул на меня и пришпорил лошадь сильнее:
- Стой! - заорала ему я, но его вороной конь, высоко поднимая ноги и перескакивая через ступени, скачками в долю секунды взобрался на высокое крыльцо королевского замка.
Рубанув мечом, Чонгук перерубил один из хлипких засовов, и тогда еще несколько воинов, словно опомнившись, взбежали вверх и стали помогать ему открывать двери...
Все было, как во сне... Было чувство, что еще чуть-чуть, и я потеряю сознание, а в это же мгновение в голове набатом звенели мечи, разбивающие оковы...
Как только последний засов, жалобно звякнув, упал к их ногам, и двери со скрипом и воем были распахнуты, изнутри повалил густой дым...
Я охнула, закрывая рот руками, и замерла в ожидании.
Секунды тянулись, как вечность... Надежды не оставалось...
Но вдруг из дверей показался первый пленник... А потом еще один, и еще...
Люди внутри были живы!
Я снова зарыдала в голос, когда они все неверным шагом, шатаясь и кашляя, закрывая лицо руками, стали один за другим выходить из стен задымленного замка. Туда, как скотину, согнали почти всех жителей, живущих возле дворцовых стен в своих маленьких домиках, и оставили там умирать, задыхаться и гореть заживо.
Я слезла с лошади, бросив поводья, упала на колени, рыдая, когда в самом конце, пропустив вперед весь свой народ, показались мои братья и отец, которого они вели под руки. Он ступал очень тяжело и был бледен, едва ли не теряя сознание, но когда я бросилась к нему, спотыкаясь, он будто бы просиял и тихо заплакал от счастья.
- Дочь моя... – прошептал он, когда я упала в его раскинутые руки. – Арин... Моя девочка... Ты здесь...
Братья тоже плакали в этот миг.
- Вы спасены... Все хорошо, все хорошо, – шептала я, повторяя одно и то же. – Теперь все хорошо... Теперь все кончилось...
Вытерев от слез заплаканное лицо, я обернулась. Толпа мальчишек, собравшаяся вокруг сидящего на коне Чонгука, кричала ему приветственные слова благодарности, восхваляя его. Все плакали и смеялись, и были счастливы, как никогда.
- Спасибо, Ваше высочество! – кричали дети, трогая руками сброю коня Чонгука. - Да хранят вас боги всю вашу жизнь! - а он лишь снисходительно улыбался им в ответ, слабо кивая.
Намджун подъехал ближе, когда я, наконец, смогла выпустить из объятий подбежавшую ко мне из неоткуда Фэй-фэй. Она тоже была во дворце, и теперь вытирала от слез заплаканное измазанное сажей лицо.