- Похоже, тебе так же хочется уехать, как мне - остаться, - обратилась она к пажу. - Неужели тебе совсем не жаль уезжать из дома?
- Мне - нет, - ответил он сразу. - Но вам-то нет никакой нужды ехать, леди Розаливда. Совсем никакой. Гонец мог бы доставить депешу вашему отцу. Разве обязательно, чтобы сэру Эдварду обо всем сообщили именно вы?
- Да, обязательно, - ответила она. - Кроме меня, у отца не осталось никого. Джайлс был поручен моим заботам, и я обязана сообщить, что не смогла уберечь его.
Розалинда замолчала, и юноша решил, что лучше ее не тревожить. Со временем она сумеет освободиться от гнета печали, которая тяжелым камнем лежит у нее на сердце. Когда леди Розалинда прибудет в родительский дом и передаст отцу горестную весть, ей станет хоть чуточку легче. Один из рыцарей указал Кливу его место в строю, и он направил туда своего конька, но темно-карие глаза юноши были прикованы к сосредоточенно-печальному лицу его молодой госпожи.
Как это не похоже на нее - быть такой мрачной и подавленной. Клив видел, как она убивается по умершему брату, и его терзала мысль об ужасной несправедливости посланной ей кары. По его убеждению, леди Розалинда была самой красивой, самой замечательной девушкой во всей Англии. И уж во всяком случае - прекраснейшей из всех, кого он видел. И не только из-за блеска ее длинных густых волос, цветом напоминавших красное дерево, и мерцания необыкновенных золотисто-зеленых глаз. Любая другая девушка наверняка просто исходила бы тщеславием, имея такую стройную, но отнюдь не сухопарую фигуру. Любая другая кичилась бы таким лицом с тонкой белой кожей, нежно розовеющей на щеках.
Но его госпожа прежде всего думала о других - не о себе. Она видела красоту во всем, что ее окружало. Она находила добродетель там, где другие прошли бы мимо. И в то же время она никогда не замечала того, что так и бросалось в глаза и ему, и всем другим: она сама была драгоценным камнем среди простой речной гальки, бриллиантом в окружении камешков попроще. Там, где проходила она, солнце светило ярче, трава была зеленее и птицы пели звонче.
Что за поэтический вздор, одернул себя Клив. Да, он чуть было не влюбился в леди Розалинду, подобно большинству мальчиков-слуг в Миллуорт-Касле, потому что она ни перед кем не заносилась и для каждого у нее находилось приветливое слово. Но ей девятнадцать лет, а ему всего лишь шестнадцать, да и на что вообще мог надеяться простой паж, когда речь шла о такой высокородной леди? Он был счастлив находиться близ нее, когда мог хоть чем-нибудь ей услужить. Пусть она была недостижимо далека от него - это лишь увеличивало его преклонение. Для леди Розалинды он был готов на все.
Клив не отрываясь смотрел на девушку. Розалинда выпрямилась в седле, и от резкого движения с головы у нее соскользнул темно-зеленый капюшон. Ясный свет прохладного утра заиграл в темных волосах, образуя вокруг ее головы какой-то ореол, и Клива ослепила ее хрупкая красота. Даже в ее голосе послышались ему переливы ангельского пения, когда она промолвила спокойно и негромко:
- Не стоит терять время. Путь не близок, и отец должен узнать, что произошло.
2.
Хотя Розалинде некогда уже довелось проделать путь из Стенвуда в Миллуорт, дорога оказалась для нее почти столь же незнакомой, как и для Клива. Но если Розалинда была склонна к угрюмому молчанию, то паж просто захлебывался от обилия впечатлений. Казалось, ему никогда не наскучит смотреть на меняющиеся пейзажи. Он засыпал нескончаемыми вопросами и Розалинду, и спутников-рыцарей, для которых такие поездки были привычным делом. И, сколь ни печальной была ее миссия, Розалинда обнаружила, что очень трудно оставаться хмурой под напором неистощимого воодушевления Клива.
- Это замок-беззаконник, - скрипучим голосом ответил один из рыцарей на очередной вопрос любознательного юнца об огромной горе серых камней, показавшейся впереди. - Нынешний король Генрих приказал разрушить все замки, построенные без разрешения в правление его дяди, короля Стефана. Вот это один из них и есть.
Клив покачал головой и нахмурился:
- Какой же смысл был сносить замки? Ведь в других местах люди живут в глиняных лачугах! - Затем лицо у него прояснилось. - По-моему, эти камни могли бы пригодиться для постройки домов поменьше. Или чтобы чинить ограды.
- Может, с другими беззаконниками так и поступали. Но с этим... ничего не получится. - Рыцарь покосился на гигантские руины:
- Говорят, здесь нечисть водится.
- Нечисть? - Глаза у Клива полезли на лоб, и даже Розалинда с любопытством взглянула на то, что осталось от замка.
- Крестьяне в здешних местах болтают, будто сэр Медвин убил свою жену, а потом и себя, лишь бы не выполнять приказы нового короля. - Рыцарь издал короткий смешок и бросил опасливый взгляд на злополучный замок.
Другой рыцарь поддержал разговор:
- Если какой призрак и наведывается сюда, так скорей всего это дух самого короля Стефана. Он до сих пор по всей стране бродит, - добавил собеседник с явной неприязнью в голосе. - Он был плохим королем для Англии, и замки, построенные при нем, его не защитили.
Недоуменно покачав головой, Клив обратил свои темно-карие глаза к Розалинде.
- Но как же понять короля, разрушающего замки? - Он снова в замешательстве тряхнул копной темных взлохмаченных ветром волос. - А Миллуорту воцарение короля Генриха не сулит угрозы? Или Стенвуду?
В его вопросе звучала такая юношеская горячность, что Розалинда не могла не улыбнуться:
- Миллуорту или Стенвуду ничто не грозит. Это старые крепости, заложенные еще при Вильгельме Завоевателе, Под ударом только новые замки.
- И все же... такое расточительство... - ответил юноша, рассматривая нагромождение валунов. - Сколько труда погублено!