От запаха и вида крови меня начало слегка подташнивать, от нервов, от бессонной ночи. Я все равно сейчас ничем не могу помочь. Смотреть у меня не было сил. Я очень надеялась, что магия ему действительно поможет.
Потом, вроде бы, все закончилось. Я слышала из комнаты голоса и даже, кажется, голос Халида. Выглянула.
Халид сидел на кровати. Совершенно нормально сидел, словно не он только что умирал и был едва в силах пошевелиться. Толстая пожилая женщина смывала кровь с его спины. Муари собирал вещи.
Вот и все.
— Ю! — Халид подошел ко мне сам. Вот только смотрел он не на меня, а как-то почти насквозь. — Идем, мне сейчас надо помыться. Потом завтрак, и мы поедем. Ты должна сопровождать меня.
Равнодушно, даже скорее холодно.
Словно ничего не было.
— Я, кажется, наговорил тебе лишнего в бреду, — сказал он, все так же не глядя. — Забудь.
— Да, Эле-энке.
Совсем слабые, едва заметные розовые полосы у него на спине.
Словно все, что было этой ночью, мне приснилось.
Ничего не было.
Он смотрел словно сквозь меня. Злился. Я видела, что он злился. На меня, что я услышала, и на себя, что так занесло с откровенностью… или это вовсе не откровенность, а бредовая фантазия. Не важно на кого, но злился все равно.
Домашняя купальня — маленький, неглубокий бассейн, Халиду где-то по пояс, с горячей водой, чтобы помыться. И еще один большой — с прохладной, в которой можно плавать.
В маленький — мы полезли вместе, я должна везде следовать за ним. Вода пахла травами. Даже приятно, пожалуй. Мыло, мочалка…
Только немного неловко мыться, когда на тебя смотрит мужчина, но выбора у меня не было. Впрочем, и он не особо смотрел.
Не разговаривал со мной, словно меня не было.
Так, что мне начинало казаться — я в чем-то виновата.
Я должна молчать… но это невыносимо. Я так переживала ночью, совсем не спала, что сейчас от молчания у меня сдают нервы. Пусть лучше наорет на меня, сделает хоть что-нибудь… Иначе я сама накручу и напридумываю себе такого… Я знаю, что айнар смотрит, но он до этого смотрел.
Мне все казалось, кроме непрошенной откровенности есть что-то еще, другой повод для злости.
— Я сделала что-то не так, Эле-энке? — собравшись с духом, спросила я.
— Нет, — коротко бросил он через плечо.
— Я очень волновалась…
— Не стоит, — сказал он. — Если бы айнар хотел убить меня, он бы давно это сделал. Но пока я нужен ему живым.
— Пока?
— Ты должна молчать, барга, если твой господин не велит тебе говорить.
Я хотела отвернуться и больше не поднимать глаза, но вот где-то тут меня окончательно понесло, силы закончились. Я понимаю, что ему пришлось еще тяжелее, но…
Не могу молчать сейчас, меня разорвет!
— Нет! Что произошло? Я хочу знать!
Он резко развернулся ко мне, шагнул ближе, сжав зубы. Эта купальня совсем маленькая, здесь и шагать-то не надо, все почти на расстоянии вытянутой руки.
Меня несло, да.
— Ну, ударь меня! — почти вскрикнула я. — Ты ведь хозяин, а я рабыня. Ты можешь сделать со мной все, что хочешь. Ударь! Или объясни!
— Не ори, — холодно сказал он.
— А то что?
Что-то дернулось в его лице. И руки тоже, словно он действительно хотел ударить, но в последний момент справился с собой.
Вот только теперь Халид, наконец, смотрел мне в глаза. И в его глазах металось синее пламя.
— Ты ведь понимаешь, барга, что ты за подарок? И что я должен делать с тобой? А то айнар считает, ты недостаточно мне нравишься.
Я — живая камера слежения, средство давления на него, и еще — постельная игрушка?
И еще, вдруг внезапно — его это задевает сильнее, чем меня. Да, там во дворце, в первый раз, я ужасно боялась, я не могла так… почти готова была умереть. Но сейчас, наедине, узнав его чуть лучше — я не боюсь. Я, как минимум, не боюсь его. Не его… Сегодня ночью, когда я сидела с ним, когда трогала его горячий лоб, когда гладила его волосы… что-то произошло… Конечно, я бы хотела, чтобы все было иначе, и до сих пор не могу вспоминать без дрожи, но…
Ему, внезапно, тяжелее переступить через мои слезы, чем мне самой.
Потому, что я готова потерпеть. Потому, что для меня это пока самый выгодный и безопасный вариант, и Халид не сделает мне больно, не станет унижать. А вот что будет со мной, если айнар действительно решит, что я не достаточно нравлюсь ему, и решит забрать? Я даже думать боюсь.
Сейчас я могу поплакать, и пройдет, зато останусь жива… еще хоть какое-то время.
А у Халида — гордость. И он скорее сдохнет сам, а там — хоть трава не расти. Я не хочу так.